себя едва заметному ветерку с залива. Казалось, еще немного – и помутневшая вода в каналах закипит и из нее полезут крокодилы. К счастью или к несчастью, жара в Петербурге не бывает долгой. Несколько дней – и в город вернулась обычная прохлада.

Владимир Александрович постепенно проникся планом Михен. Возможно, он испытывал перед супругой чувство вины за то, что не предотвратил роман сына со скандальной балериной. Слава Богу, вовремя сообразил отказаться от участия в крестинах сына Кшесинской, иначе супруга прокляла бы его на веки вечные. В любом случае, Великий Князь активно взялся за хлопоты о разводе Пистолькорсов. Он уговаривал Ники разрешить расторгнуть брак, обещая, что Павел не женится, ручаясь своею головою за честь брата. Под неожиданным напором племянник сдался. Великий Князь радостно сообщил о достижении супруге, Павлу и Ольге.

Шло время, но дело о разводе все не рассматривалось в консистории. Тогда Владимир Александрович, перехватив у входа во дворец Победоносцева, обратился напрямую к нему. Тот сослался на некоторую неопределенность ситуации. Императрица, мол, за обедом заметила, что обещание дано через третье лицо. Аликс тонко чувствовала людей. Она безошибочно вычисляла лжецов и предателей.

– Вздор! Спросите у Государя! – возмутился Великий Князь.

– Неужели Вам не жалко Павла Александровича? – вдруг спросил его обер-прокурор.

Владимир стал что-то быстро говорить о том, что, наверное, госпожа Пистолькорс надоест брату, что это, конечно, не та партия, которую бы он одобрил, но, раз уж так все вышло, нужно уже как-то выйти из сложившейся неприятной ситуации, сохранив лицо…

На следующий же день Ольга была в консистории и хлопотала, чтоб развод непременно успел к двенадцатому августа, ссылаясь на то, что дело улажено, что Великий Князь Владимир Александрович обо всем договорился с обер-прокурором.

Затем эстафету приняла мать Ольги, которая простила дочь, как только та сообщила о твердом намерении Его Императорского Высочества сочетаться с ней узами брака. В середине августа Ольга Васильевна нашла Победоносцева гуляющим в саду и со слезами передала ему письменное прошение дочери, где та умоляла ускорить дело, мол, ей срочно нужно ехать к Павлу в Италию.

В какой-то момент стало казаться, что брак Пистолькорсов не будет расторгнут никогда. Павел с Ольгой решились бежать за границу, независимо от решения Синода. Ведь даже если ей и дадут развод, венчаться им никто не позволит. Видано ли, член императорской семьи женится на неравнородной, да еще и разведенной даме с подмоченной репутацией. Великий Князь не отдавал себе отчета, но выглядел он настоящим революционером и бунтарем. Августейший Робеспьер.

Ольга храбрилась, не показывая ни тени сомнения, но в душе страдала и колебалась. Как ей было расстаться с детьми? Позволят ли ей забрать их с собой? Хотя бы Бодю удалось вывезти. Она смотрела все эти дни на заводную, ни в чем не знавшую меры Марианну, которая с одинаковой легкостью и страстью устраивала и домашний концерт, и скандал с гувернанткой, на спокойную Олю, на вытянувшегося, взрослого Сашу, как две капли похожего на Эрика в молодости, и ее сердце обливалось кровью. Она рыдала каждую ночь, а утром, улыбаясь, выходила к завтраку. Дети не должны были ни о чем догадаться.

XX

Те же чувства, глядя на своих детей, испытывал Павел.

Последние дни Великий Князь старался чаще бывать с сыном и дочерью. Они приезжали к нему в Красное село, где был расквартирован дивизион, которым он командовал. Военный лагерь совершенно очаровал отпрысков, и Дмитрий всякий раз уезжал оттуда со слезами на глазах.

В Царском Селе из-за подготовки к бракосочетанию Елены жизнь тоже оживилась. Мари готовилась к свадьбе, словно она сама была невестой. Это был первый раз, когда она должна была надеть бальное платье. Девочка страшно волновалась. Подойдет ли фасон, как она в нем будет смотреться? После долгих раздумий остановились на коротком платье из голубого атласа в русском стиле. Отец одобрил выбор. Мари оно чрезвычайно нравилось, и она не могла дождаться праздничной церемонии.

На свадьбу съезжались гости. Родители жениха, королева и король эллинов, приходились Мари и Дмитрию бабушкой с дедушкой. Греческий Ники был родным братом их покойной матери. Если бабушку они периодически видели в России, то дедушка впервые приехал сюда после смерти дочери.

Прибыли на праздник и Сергей с Эллой. Они поселились в Царском и обедали у Пица.

За хлопотами никто не обращал внимания на странное поведение Павла. Не заметили, что он привел в порядок бумаги и приказал управляющему своего двора привезти ему в поезд сразу после свадьбы три миллиона рублей, ровно половину от всех его сбережений.

Воздух, наполненный запахом липового цвета, не привнес спокойствия. Если во время подготовки к торжеству родственникам удавалось обходить друг друга, то за праздничным обедом все напряжение разом выплеснулось наружу. Король эллинов, Георг, избегал смотреть в сторону Павла, тот раздраженно отвечал Сергею, а Михен весь вечер шипела на вдову своего брата, которая явилась на свадьбу беременная от собственного секретаря. Выпирающий живот Анастасия Михайловна объясняла опухолью. Но Марию Павловну было не провести. Как мать невесты, она всячески изображала, что довольна браком дочери и самой свадьбой, но гости чувствовали кипящее в ней негодование, как ни старалась она его скрыть.

– Что за спешка такая? Подождал бы немного, поехали бы в Германию вместе, – Сергей будто что-то знал или предчувствовал. Пиц постоянно ловил на себе его пронизывающий взгляд.

– Разве у тебя тоже экзема? Я еду лечиться, – отрезал Павел. Вышло довольно грубо. Он не хотел, чтобы брат трогал его. Нервы были на пределе.

– Мне известно о твоей болезни, – произнесено это было так, что невозможно было не заметить двусмысленность выражения. Во всяком случае, Пиц был уверен, что Сергей под болезнью имел в виду его любовь к Ольге. Неужели он все же о чем-то догадывался? Что, если кто-то донес?

– Тебе всегда обо всем известно, – из уст Павла это уж вовсе звучало непростительно резко. Еще пара фраз, и дошло бы до простонародного: «Не суй нос не в свои дела».

– Ты просто в очень дурном расположении духа, – положил конец препираниям старший брат. – Тебе действительно следует больше заботиться о себе

Сидящие рядом с ними гости, став невольными свидетелями перебранки братьев, потупили глаза. Элла молчала, но бросала беспокойные взгляды на детей, которые тоже слышали пикировку отца и дяди. Мари с любопытством подростка попыталась выяснить, почему папá в таком нервном настроении. Гувернантка, которую она терзала вопросами, выкрутилась, предположив, что, вероятно, на него нахлынули больные воспоминания из-за встречи с греческими родственниками.

В этой компании обиженных друг на