себя мощные потоки, льющиеся с "крыши" утёсов. Вода была обильно смешана с пылью, но после отстоя будет вполне годная. Сквозь дымку дождя Огузин заметил и белую накидку Огнеи, и втихоря попырился, как вульпера постояла под дождём, подняв к небу длинную мордочку, и он впервые увидел, как она улыбается.

Часть 4. Кольца в хату

Огузин не терял времени даром, хотя бы потому, что слить его совсем уж в никуда — это уметь надо, а посёлок Хатжума к этому совсем не располагает. Ну подрыхнуть, а потом что? Гарлик показал, что — по ночам, чаще всего, вульперы собирались в довольно просторной пещере, которая по сути была просто нишей в скальной стене, а отгородили от прохода её уже намерено. Там обычно выступали те, кому хотелось — хоть частушки рассказывали, хоть на дудках выводили мелодии, ну и ржали, конечно. В общем, так и называли — ржаная, и Гузь получил боль в боку от смеха, потому как попал на двух йумористов, показывавших пародию на повозку с альпаками. Торчать в ржаной конечно не запрещалось, но вульперы, как выяснялось, в массе таки имели совесть, и гостеприимством не злоупотребляли, так что, и тут избыток времени не сольёшь.

Как бы там ни было, рыжий впрягался в угольную телегу и таскал её по подъёму, потому как понимал, что это натаскивает его тушку, а это никогда не лишнее. Причём он становился не в толкачи сзади телеги, а в тягуны спереди, одевал на шею натуральную оглоблю с упряжью, и толкался от земли всеми четырьмя лапами, на подъёме это было проще, чем по ровному. Не он придумал такую тактику, но счёл её интересной, дабы нагружать в том числе и те лапы, которые руки. В первый раз он получил сильные боли в мышцах, второй раз — поменьше, а на десятый уже испытывал дискомфорт, но мог и забыть про него. Разгрузивши телегу, тягуны отдыхали возле форжи и старались сесть подальше, а Огузин, напротив, сувал нос в самую печку и задавал работающим вульперам уточняющие вопросы — так что, методика обработки руды ему стала в общих чертах понятна, пожалуй он и сам сумел бы сделать тоже самое. Хотя и не думал, что непременно станет делать.

А вот что он делал определённо — так это внимательно смотрел. От форжи открывался хороший вид на восточный вход в посёлок, а когда бригада ходила к карьеру, то Огузин проверял и западный. Делал он это ради того, чтобы запомнить, кто выходит на охоту, да и вообще, "в пыль", как это называли местные. Согласно наблюдениям, потом рыжий обходил площадь, искал тех самых и задавал ненавязчивые вопросы. Даже придумал "легенду" насчёт того, что ищет подходящие кости для чего-то там, поэтому интересуется, не находились ли трупаки. Как он подозревал со всеми основаниями, если охотники увидят что-то необычное, молчать они не станут. По первому времени клёва не было, но Огузин и не ожидал, что ему сразу расскажут, где искать, и запасся терпением. Зачастую он видел ярко-рыжий хвост Огнеи, потому как та не сидела в норе, а Хатжума далеко не такой огромный город, чтобы в нём потеряться — но, зазря глаза ей не мозолил, соблюдая невзначай принятый вызов. А через какие-то дни, совершая очередной обход площади в плане сбора данных, Огузин резко повернул уши, потому как в них попал характерный звук — резкий хлопок! Эй, да это скорее всего выстрел, решил вульпер, и пошёл уточнить у Итриса.

— Так у вас и огнестрелы есть? Чтож вы молчали??

— Так ты не спрашивал, — с полной спокухой ответил Итрис, — Да и вряд ли бы я тебе это рассказал, по перваку. Но теперь пожалуй, да. Пшли.

Старый вульперяка провёл его по ходам внутри утёса, которые были узкими даже для столь малогабаритных существ, местами так просто вызывали страх, потому как приходилось протискиваться между стенами. Если не знать точно этого лабиринта, суваться сюда чистое самоубийство. Впрочем, вышли они довольно быстро, на другую сторону утёса, где уже была вырублена грубая лестница в скалах, которая вела, по сути, в никуда — всмысле, вокруг будут одни каменные стены и провалы, выйти никуда не получится. Единственное, зачем пользовались этим проходом — попасть на крышу утёса. Она была относительно плоская, выглаженая песчаными бурями, но не пустая. В камне были выдолблены канавки, те самые, по которым дождевая вода стекала вниз и наполняла вместительные бочки; как раз пара вульперов возилась с тем, чтобы сделать ещё одну. Кроме того, как и стоило ожидать, здесь лежали загодя заготовленные камни для сброса вниз — от маленьких, до больших; лежали не просто так, в укреплённых нишах, так чтобы их не сбросило ураганным ветром. Ясен кусь, если вывалить всё это добро вниз, тем кто займёт площадь посёлка, мало не покажется, утёс довольно высокий, так что даже шум возни снизу почти не слышен.

Но в данный момент Огузина более всего занимал самый натуральный тир, который тут устроили — вешали мишень из негодной старой шкуры на растяжки, и отрабатывали по ней стрелами, чаще всего. Но в качестве усиленного средства воздействия Итрис запас для своего отряда и какое-то количество огнестрелов… Вряд ли он будет рассказывать, какое именно количество, болтун находка для шпиона. Чувствительный вульперский нюх сразу уловил запах пороха, и становилось понятно, что для обычного использования лучше лук, который учуять гораздо сложнее. Без лишних словоблудий ему дали посмотреть местное изделие, что Гузь и сделал с большим интересом. Насколько позволяли видеть глаза, это был самопал с довольно длинным стволом из бронзы, который приводился в действие кремневым ударным механизмом, дававшим искру для зажигания заряда. Орудие было однозарядное, но по крайней мере, заряжалось патроном, а не россыпью, и с казённой части. Здоровенный бумажный стакан, набитый местным фиговым порохом, выбрасывал либо одну тяжёлую пулю, либо картечь, либо вообще дробь.

Впрочем, баловаться дробью по птичкам тут никто бы не стал, потому как патроны были дороги в производстве. Стрелу сделать тоже не так-то просто, но в отличие от патрона, она чаще всего многоразовая, а он — одноразовый. Как увидел Огузин, убить такой пулей, несмотря на всю её кривизну и примитивизм, ещё как можно — пробивая мишень, она оставляла на камне очень приличные выщерблины. Проблема, как пояснили причастные, в том, что пуля эффективна против цели размером с вульпера, только вот вульперы не имеют дурной привычки гасить друг друга. По скорпиону-переростку или