а оно вон как поворачивается. О такой возможности реликвии не знал. А ты откуда знаешь? — спохватился он.

— Я предполагаю, исходя из того, что мне известно об артефактах Древних, — увернулся я от ответа. — Все реликвии — сеть из того времени.

— Верно, — одобрительно сказал Шелагин. — Как ты догадался? Это держится в секрете.

«Тоже мне секрет, — фыркнул Песец. — Об этом мог не догадаться разве что тот, кто ни разу не видел реликвию вживую».

— Внимательно изучаю вещи Древних.

— Это, конечно, хорошо, но ничуть не приближает нас к решению проблемы с императором, — вздохнул Шелагин. — Если реликвия тянет бесконтрольно силу у того, кто с ней связан, то шансов победить императора в прямом противостоянии у нас нет.

— Если не убрать у него доступ к реликвии.

— Шутишь? — невесело усмехнулся Шелагин. — Императорская сокровищница — самое защищенное место. Похитить реликвию невозможно.

«Тем не менее один раз реликвию мы сперли, сопрем и второй, — жизнерадостно сказал Песец. — Только это слишком грубо. Тоньше надо работать. Лишить императора доступа — и все».

«Кровь же нужна», — напомнил я.

Шелагин молчал и о чем-то думал. Возможно, о том, как обойти защиту императорской реликвии. Ведь, как выяснилось, реликвия — палка о двух концах: с одной стороны усиливает и дает большие возможности по управлению княжеством, с другой — делает тебя очень зависимым от императорской реликвии, которая не просто обходит усиления всех подчиненных реликвий, но и перенаправляет их на себя.

«Зырянов тебе здорово задолжал, у него и сцедишь. Мелкое стазисное хранилище тебе как раз Шелагины подарили призом. Его можно будет в пространственном кармане хранить».

«А если предположение не подтвердится?»

«Если не подтвердится, тогда придумаем что-то другое. Там должно быть резервное отключение. Проблема в том, что это-то я помню, а вот как его активировать — уже нет».

Песец грустно вздохнул и развел лапами.

— Император очень уж подвержен влиянию Живетьевой, — внезапно ожил Шелагин. — С его наследником мы бы договорились, а вот с Константином Николаевичем — навряд ли. Мне кажется, у него не все в порядке с головой. — Он спохватился и добавил: — Чтобы не вздумал нигде повторять, Илья.

— Разумеется, Павел Тимофеевич. Я понимаю всю опасность таких разговоров. Могу я пока съездить на свой участок?

В планах у меня было сгонять в Верейск и забрать артефакт для Таисии. Если на нее перестанут влиять, останутся только личные взбрыки, и тогда будет куда проще.

— Разумеется, нет, Илья, — отрезал Шелагин. — Вероятность того, что ты сейчас столкнешься с Фадеевым, ненулевая.

— Я незаметно схожу, как я это сделал чуть раньше.

— Давай сначала закроем вопрос с Фадеевыми, — предложил Шелагин. — Потом съездим вместе.

— Поздно будет.

— Калерия Кирилловна не станет затягивать с результатами.

Объяснять, что в темноте по Изнанке перемещаться куда сложнее, чем при свете, я, разумеется, не стал. И что свидетели мне не нужны — тоже. Ладно, посмотрю, как повернется вопрос с Фадеевыми, а потом буду решать. Торопиться тоже не стоит.

Шелагин предложил поужинать в номере, чтобы никуда не выходить, я возражать не стал, и вскоре нам доставили из ресторана еду. Так что пока Беспаловы бегали по менталистам, мы спокойно поели. Поскольку защита от прослушивания была снята, Шелагин-старший деликатных вопросов не поднимал, говорили практически только про соревнования. Он моими боями был очень доволен, сообщил, что в жюри были приятно удивлены уровнем моей подготовки.

— Признаться я тоже удивлен, — добавил Шелагин в конце. — Я узнавал про твоего тренера. Он хорош, конечно, но и для него этот уровень — запределен.

— Мне очень много дали тренировки с вашим сыном.

— Да, Александр прекрасно обращается с любым оружием, — с гордостью подтвердил Шелагин. — У него талант. В этом вопросе ты явно в него пошел. Жаль, что все так получилось и ты не рос в нормальной полной семье…

— Вы доверяли Живетьевым.

— Увы. В том числе этому поганцу Эрнесту. Еще и головная боль с Николаем, — поморщился Шелагин. — Его точно объявят невиновным, раз уж император спустил такое требование. И что с ним делать?

— Выставить? — предложил я. — Вы же сами слышали, что он о вас думает.

— Думаешь, размяк старик из сентиментальных побуждений? Скандала хочу избежать. Не та ситуация, чтобы вываливать на широкую публику. Князья знают — и достаточно. А вот отвечать за него не хочу. Родители Маргариты согласны его забрать, но требуют отступные.

— Именно требуют? — поразился я. — Им же самим скандал не нужен. Их дочь замешана.

— Они и аргументируют тем, что если я не буду выдавать деньги на содержание Николая, то все поймут, в чем причина.

— Они могут всем говорить, что деньги вы переводите, — возразил я. — Кроме того, информация о том, что Коля — сын Живетьева, рано или поздно все равно просочится. И тогда ваша плата родителям покойной супруги сыграет не в вашу пользу.

— Как и то, что я выставил без всякой поддержки парня, которого семнадцать лет считал сыном, — сказал Шелагин, задумчиво меня разглядывая.

— Для того, чтобы все заткнулись, достаточно слить видео с его признанием.

— Это опять же скандал. Ты же понимаешь, как я буду выглядеть в чужих глазах? Князю такое невместно.

А держать при себе «хорошего мальчика Колю» — вместно? Я прям поразился логике собеседника. Впрочем, очень может быть, что это — результат многолетней обработки как Живетьевым, так и самим Колей, когда последний понял, какую власть ему дает над людьми не только фамилия, но и магия.

Разговор закончился сам собой, потому что вернулась Беспалова, и не одна, а с дочерью.

— Я же говорила, что не могла Таисия устроить это просто так! — радостно воскликнула Беспалова-старшая. Я тут же поставил защиту от прослушивания, что княгиня отметила благодарным кивком, прежде чем продолжить: — Нашли ментальное влияние. Причем неоднократное.

— Чье, вычислили? — сразу задал ключевой вопрос Шелагин.

— Увы, слишком мягкое было влияние и короткими сеансами. От человека, которому доверяла Таисия.

— С этим уже можно работать, — обрадовался Шелагин. — Дамы, вы ужинали?

— Нет, сейчас не до этого, — отмахнулась Беспалова. — Нужно решать проблему с Фадеевым. Вас она, конечно, больше затрагивает, но и нас касается.

Шелагин все