— И тебе тоже.

Элен положила трубку. Ральф, с трубкой в руке, задумчивосмотрел на телефон. Возможно, у него все же будет спокойная ночь. После всегопроисшедшего сегодня он определенно заслуживает награды. А пока можноспуститься вниз, посидеть на веранде, любуясь закатом солнца, и пусть все идетсвоим чередом.

5

Мак-Говерн, уже расположившись в своем любимом кресле наверанде, внимательно разглядывал что-то на улице и поэтому обернулся не сразу,когда подошел сосед. Проследив за взглядом Билла, Ральф увидел голубойавтофургон, припаркованный у обочины чуть дальше по Гаррис-авеню. На заднихдверцах машины большими белыми буквами было выведено:

«МЕДИЦИНСКАЯ СЛУЖБА ДЕРРИ».

— Привет, Билл, — бросил Ральф, опускаясь в свое кресло. Ихразделяло кресло-качалка, в которое всегда усаживалась Луиза, часто коротавшаяс ними вечера. Дул легкий вечерний ветерок, особенно приятный после полуденногозноя, и кресло лениво покачивалось на полозьях.

— Привет, — буркнул Мак-Говерн, мельком взглянув на Ральфа ине желая, видимо, отрываться от своих наблюдений, но спустя секунду сноваповернулся к нему. — Эй, приятель, пора пристегивать мешки под глазами, не товскоре ты начнешь наступать на них. — Ральф подумал было, что это очередная bonmots <Острота, шутка (франц.)>, которыми Билл снискал себе популярностьсреди обитателей Гаррис-авеню, но в глазах Мак-Говерна сквозила явнаяозабоченность.

— Сегодня выдался хлопотливый денек, — вздохнул Ральф. Онпередал Биллу свой разговор с Элен, опуская те подробности, которыми, по егомнению, Элен не хотелось бы делиться с Мак-Говерном. Билл никогда не входил вчисло людей, пользующихся ее расположением.

— Рад, что с ней все хорошо. — Мак-Говерн немного помолчал.— Знаешь, вот что я скажу тебе, Ральф. Сегодня ты произвел на меня неизгладимоевпечатление, шествуя по улице наподобие Гэри Купера в «Высокой луне».

Возможно, это и было сродни безумию, но как величественно! Ядаже немного испугался за тебя.

Второй раз за последние четверть часа Ральфа едва непровозгласили героем. И от этого ему стало не по себе.

— Я был слишком зол на Эда, чтобы понимать всю нелепостьсвоего поведения. А где был ты, Билл? Я звонил тебе.

— Решил прогуляться, — ответил Мак-Говерн. — Захотелосьнемного развеяться. У меня болела голова и ныло в желудке, с тех пор какЛейдекер и тот второй парень увезли Эда.

Ральф Кивнул:

— У меня тоже.

— Неужели? — В голосе Билла прозвучало удивление, смешанноес некоторой долей скептицизма.

— Правда, — слабо улыбаясь, ответил Ральф.

— Ну так вот, на площадке для пикников, там, где собираютсяэти старые задницы в жаркие дни, оказался Фэй Чепин, и он соблазнил менясыграть партию в шахматы. Это еще тот тип, Ральф. Он считает себя инкарнациейРея Лопеса, но в шахматы играет, как несмышленый сосунок… К тому же ни насекунду не умолкает.

— Однако он вполне нормальный, — спокойно возразил Ральф.Мак-Говерн, казалось, не услышал его.

— Там еще был этот ужасный Дорренс Марстеллар, — продолжалБилл. — Если мы старики, то он просто ископаемое. Дор стоял у осаждения междуплощадкой для пикников и взлетным полем и наблюдал, зажав в руках томик стихов,как садятся и взлетают самолеты. Как ты думаешь, он действительно читает этикнижонки или держит их только для вида?

— Отличный вопрос. — Не ответив прямо, Ральф размышлял надсловом, оброненным Мак-Говерном для описания Дорренса, — ужасный <Воригинале: creepy — вызывающий мурашки, бросающий в дрожь (англ.).>. Сам онне использовал таких слов, но, вне всякого сомнения, старина Дор большойоригинал. Он не был маразматиком (по крайней мере, Ральф так не считал); скореевсего, то немногое, что он говорил, смахивало на продукт ума, мозги в которомнесколько съехали набекрень.

Он вспомнил, что в тот день, когда Эд совершил наезд наТолстяка в грузовичке, Дорренс тоже оказался поблизости. Ральф еще подумалтогда, что появление Дорренса добавило последний штрих безумия к происходящему.И Дорренс сказал нечто забавное. Ральф пытался вспомнить, что именно, но несмог. А в это время Мак-Говерн наблюдал за молодым человеком лет двадцати пятив сером комбинезоне, выходившим из дома, возле которого стоял фургон медицинскойслужбы. Этот бравый молодец, насвистывавший легкий мотивчик, выглядел так,будто никогда в жизни не испытывал потребности в медицинской помощи. Он катилперед собой тележку с продолговатым зеленым баллоном.

— Уже пустой, — прокомментировал Мак-Говерн. — Ты пропустил,когда они ввозили в дом полный.

Второй молодой человек, тоже в комбинезоне, вышел черезпарадную дверь. Он на секунду замер на крыльце, держась за дверную ручкуочевидно, беседуя с кем-то, находящимся внутри, — затем, захлопнув дверь, легкосбежал на подъездную дорожку. Он подоспел как раз вовремя, чтобы помочь своемуколлеге погрузить тележку с баллоном в фургон.

— Кислород? — спросил Ральф. Мак-Говерн кивнул.

— Опять миссис Лочер?

Мак-Говерн снова кивнул, наблюдая, как работники медицинскойслужбы захлопнули дверцы, а затем спокойно продолжили свой разговор всгущающихся сумерках.

— Я ходил в школу вместе с Мэй Лочер. В Кардвилле, родинехрабрецов и коров. В последнем классе нас училось только пятеро. В те дни онабыла девочка что надо, а приятели вроде меня были известны как «немножкоголубые». Да, в те удивительно древние времена радость заключалась ввозможности своими руками украсить рождественскую елку, а потом как можнокрасочнее рассказать об этом.

Ральф не отводил взгляда от своих ладоней, испытываянеловкость и полностью потеряв дар речи. Конечно, он знал, что Мак-Говернгомосексуалист, знал уже очень давно, но Билл прежде никогда не заговаривал обэтом. Жаль, что Билл не приберег подобное признание на другой день…Предпочтительно на такой, когда Ральф не чувствовал бы себя так, словно вголове у него вместо мозгов опилки.

— Это было тысячу лет назад, — сказал Мак-Говерн. — Кто бымог подумать, что теперь нас обоих прибьет к Гаррис-авеню.

— У нее эмфизема, верно? Кажется, я так слышал.

— Да, одна из тех болезней, которые никогда не проходят.Старение не такая уж приятная штука.

— Да уж, — согласился Ральф, а затем его ум с неожиданнойсилой донес всю правду сказанного. Он подумал о Кэролайн и об охватившем егоужасе, когда он, вернувшись домой в промокших туфлях, увидел ее лежащей впроеме кухонной двери… Почти на том же месте, где стоял он во время телефонногоразговора с Элен. Встреча с Эдом Дипно была ничто по сравнению с ужасом,который он испытал в тот момент, будучи почти уверенным, что Кэролайн мертва.