— Как у петуха, — пробормотал Ральф.

— Что?

— Да так, ничего. Продолжай.

— Я не знала, что его так расстроило, но мне было ясно, чтоон собирается выместить это на мне. Невозможно ничего сделать или сказать,чтобы остановить надвигающуюся бурю, когда Эд доходит до определенной точки. Япобежала в спальню, но он схватил меня за волосы… Выдернул огромный клок… Язакричала… А Натали сидела в манеже… Сидела и смотрела на нас… И когда язакричала, она закричала тоже… Элен разрыдалась, прервав свою исповедь. Ральфждал, прислонившись лбом к двери. Концом полотенца, свисавшего с плеча, онмашинально вытер слезы.

— В общем, — снова послышался голос Элен, — я почти часпроговорила с этой женщиной. Представляешь, она зарабатывает себе на жизнь вкачестве адвоката жертв насилия.

— Да, — отозвался Ральф. — Представляю. Это достойное занятие,Элен. — Я снова встречусь с ней завтра в Центре помощи женщинам.

Ирония судьбы, но мне придется пойти туда. Я имею в виду,что если бы я не подписала это обращение…

— Не обращение, так нашлось бы что-то другое… Эленвздохнула:

— Скорее всего, так. Наверняка так. В любом случае, Гретхенсказала, что я не могу разрешить проблему Эда, зато свою смогу. — Элен,всхлипнув, глубоко вздохнула. — Извини, я сегодня столько плакала, что у меня,кажется, больше нет слез. Той женщине я сказала, что люблю своего мужа. Такстыдно было говорить это, сейчас я даже не уверена, правда ли это, но в тотмомент мне так казалось. На мои слова, что я хотела бы дать ему еще один шанс,она возразила, что этим я даю ему еще один шанс и в отношении Натали, и тут явспомнила мою малютку, когда она, перепачканная шпинатом, плакала, глядя, какЭд избивает меня. Господи, терпеть не могу таких ловкачей, как эта женщина,ведь они загоняют тебя в угол, не дав никакой возможности опомниться.

— Она всего лишь пыталась помочь тебе.

— Это мне тоже не нравится. Я сбита с толку, Ральф.Возможно, ты об этом и не догадываешься, но я в полном смущении. — В трубкепослышался грустный смешок.

— Все в порядке, Элен. Вполне естественно, что ты смущена.

— Перед уходом она рассказала мне о Хай-Ридж. Кажется, дляменя это самое подходящее место.

— А что это такое?

— Нечто типа пансиона — Гретхен пыталась объяснить мне, чтоэто дом, а не убежище — для женщин, которых избивают мужья. А я теперь являюсьтаковой уже официально. — На этот раз ее смешок прозвучал как еле сдерживаемыйвсхлип. — Если я решусь переехать туда, я смогу взять с собой Натали, а этоосновное преимущество.

— И где находится это место?

— За городом. Где-то в окрестностях Ньюпорта.

— Да, кажется, я знаю где.

Конечно, он знал; рассказывая о Центре помощи женщинам,Гамильтон Дейвенпорт упоминал об этом месте. «Они занимаются вопросамисемейного права… Случаями избиения жен и детей… К тому же они предоставляютубежище женщинам, подвергшимся жестокому обращению». В одно мгновение Центрпомощи женщинам вошел в его жизнь. Ральф видел в этом дурное предзнаменование.

— Эта Гретхен Тиллбери крепкий орешек, — продолжала Элен. —Уже стоя в дверях, она сказала, что в моей любви к Эду нет ничего зазорного. Поее словам, это вполне нормально, потому что любовь — это не водопроводный кран,который можно открыть или закрыть по собственному желанию, — но я должнапомнить одно: моя любовь не в состоянии остановить Эда, как не остановит егодаже любовь к Натали, но никакая любовь не снимает с меня ответственности заребенка. После ее ухода я лежала и размышляла. Думаю, мне больше нравилось былежать и злиться. Это было бы намного легче.

— Да, — согласился Ральф. — Понимаю. Элен, почему бы тебе непринять таблетку и не предоставить всему идти своим чередом?

— Я так и сделаю, но сначала мне хотелось бы поблагодаритьтебя.

— Ты же знаешь, это вовсе не обязательно.

— Вряд ли я что-нибудь знаю наверняка, — сказала Элен, иРальф с радостью отметил легкую вспышку эмоций в ее голосе. Это означало, что истоль необходимая часть натуры Элен Дипно по-прежнему с ней. —Я до сих пор злана тебя, Ральф, но я рада, что ты не уступил моей просьбе не звонить в полицию.Знаешь, именно этого я и боялась. Ужасно боялась.

— Элен, я… — Голос его прозвучал глухо, с хрипотцой. Оноткашлялся и снова попробовал: — Я просто не хотел увидеть тебя когда-нибудьвновь избитой. Встретив тебя всю в крови, бредущую по улице, я страшноиспугался…

— Не надо об этом. Пожалуйста. Я снова расплачусь. У менябольше не осталось сил для слез.

— Хорошо. — Ральфу хотелось спросить о многом, связанном сЭдом, но для расспросов сейчас вряд ли было подходящее время. — Могу янавестить тебя завтра?

Секунду поколебавшись, Элен ответила:

— Не думаю. По крайней мере, не так скоро. Мне нужно самойхорошенько подумать, многое понять и решить, а это будет крайне тяжело. Но яобязательно позвоню, Ральф. Хорошо?

— Ладно. Все нормально. А что будет с домом?

— Муж Кэнди закроет его. Я передала ему ключи. ГретхенТиллбери сказала, что Эд не должен появляться в доме даже за исковой книжкойили сменой белья. В случае необходимости он даст свои ключи полицейскому, и тотпринесет все, что нужно. Думаю, Эд отправится во Фреш-Харбор. Там дляработников лаборатории есть маленькие коттеджи. Они довольно привлекательны… —Короткая вспышка огня исчезла из речи Элен. Теперь в ее голосе осталась толькоугнетенность, надлом. Она казалась очень, очень уставшей.

— Элен, я так рад твоему звонку. Не хочу тебя обманывать, онпринес мне облегчение. А теперь попытайся заснуть.

— А как ты, Ральф? — неожиданно спросила Элен. — А ты спишьв эти дни?

Удар в самую точку. Ральф едва устоял перед искушениемисповедаться. — Немного… Не столько, сколько хотелось бы. Меньше, чем мненеобходимо.

— Что ж, будь внимателен к себе. Сегодня ты был настоящимхрабрецом, совсем как рыцарь из легенд о короле Артуре, но я думаю, что дажеотважный сэр Ланселот время от времени терпел поражения.

Ральфа тронули и удивили ее слова. Перед его мысленномвзором промелькнула очень живая картина: сэр Ральф Робертс в боевых доспехах наснежно-белом скакуне и за ним на пони Билл Мак-Говерн, его верный вассал, вкожаном камзоле и своей неизменной щегольской панаме.

— Спасибо, дорогая, — сказал он. — Думаю, это самая Приятнаяпохвала, высказанная в мой адрес со времен президентства Линдона Джонсона.Спокойной тебе ночи, милая.