Но рязанцы привыкли драться с татарами. Научились действовать так же, как они. У большинства ополченцев не было ни доспехов, ни копий. Вооружались по-татарски: лук со стрелами и аркан – верёвка с петлёй. Чтобы скакать налегке. Окружить противников, засыпать стрелами, налететь, набросить петлю и вытащить из седла. Тут и руби, топчи конём или бери в плен. Возле села Скорнищево небольшое московское войско встретила масса рязанской конницы. С гиканьем и свистом понеслась в атаку.

Но воевода Боброк у себя на Волыни сражался с татарами. Знал, каким образом их одолевают литовцы. Приказал своим витязям сомкнуться в плотный кулак. Закрыться щитами, выставить копья. Дождь стрел простучал по сплошной стене щитов. Железный строй, ощетинившийся копьями, отшвырнул рязанцев. Вклинился в их беспорядочные толпы. И засверкали мечи московских воинов, рубили направо и налево.

Рязанцы рассыпались кто куда. Этому их тоже жизнь научила. Если враги оказались сильнее – разбегаться и прятаться по лесам. Да и князь Олег не надеялся на старые, полуразвалившиеся укрепления Рязани. Скрылся где-то в глухомани. Его столица сдалась без боя. А Дмитрий Иванович с митрополитом и боярами рассудили: Олег уже во второй раз полез на Лопасню. Напал без предупреждения. Ни за что погибли люди. За такое надо наказать. Обратились к князю Владимиру Пронскому. Он враждовал с Олегом, и ему предложили – пусть забирает Рязань себе. Он согласился, а за это обещал подчиняться Дмитрию Ивановичу.

В Москву со всех сторон возвращались победители. Одолели и тверского Михаила, и Олега. Владимир Андреевич прогнал немецких рыцарей, осаждавших Изборск. И ему как раз привезли из Литвы золотоволосую невесту. Алексий окрестил её, она получила христианское имя Елена. На свадьбу приехали родственники, литовские князья. На пирах сидел и сын тверского Михаила, Иван. Его поселили со всеми удобствами, у митрополита, пока его отец не образумится, не надумает мириться.

Казалось, всё устраивалось наилучшим образом. Литовцы и русские поднимали чаши за здоровье друг друга. В Рязани сидел дружественный князь. Тверь притихла… Но мир и спокойствие были обманчивыми. Главная беда Руси была в том, что люди думали совершенно по-разному. Одни уже стали понимать – надо стараться для блага всей Руси. Тогда и твоему княжеству будет лучше, и тебе самому. Другие этого совершенно не осознавали. За несколько веков они привыкли мыслить иначе. Какая ещё Русь? Зачем и почему нужно объединяться?

В Рязани Владимира Пронского считали предателем. Его же посадили князем москвичи! И он признал власть московского государя! Войско Боброка-Волынца ушло по домам, а из лесов вынырнул Олег. Рязань сразу восстала. Владимира схватили, и он умер в тюрьме. А для Ольгерда мирные договоры ничего не значили. Дочку замуж выдал? Ну и что? У него было много дочерей. Властитель Литвы выжидал. Сегодня заключить мир для него оказалось выгодно. Ну а завтра – посмотрим…

На сторожевой границе Московского государства. Художник С. В. Иванов

Золотая Орда объединилась совсем ненадолго. Мамаю завидовали другие вельможи. Собрали свежие силы его враги из Синей и Белой Орд. В 1372 году по степям покатилась такая драка, что Орда развалилась на семь частей. Бились все против всех. Мамай отступил из Сарая, удержал только прежние владения между Волгой и Днепром.

А тверской Михаил понял, что сам-то он ни на что не способен. Опять прибежал подлизываться к Ольгерду – помоги. Тот прикинул: Мамай теперь не вмешается, ему стало не до русских. Почему бы и в самом деле не ударить на Москву? А что заключили с ней договор о дружбе, это чудесно. Она успокоилась, не ждёт нападения. При этом литовский государь схитрил. Изобразил, будто он-то соблюдает мир. Но разослал приказы братьям, сыновьям. Вроде бы они сами, без Ольгерда, решили повоевать.

Литовские князья только что гуляли на свадьбе в Москве. А всего через пару месяцев с отборными отрядами прискакали в Тверь. Михаил со своим войском уже ждал их. За сына Ивана он не беспокоился. Знал натуру Дмитрия Ивановича и Алексия – они не станут отыгрываться на юноше за то, что натворит его отец. Стояла весна, таяли снега, дороги развезло непролазной грязью. В это время года на Руси старались не только не воевать, а вообще никуда не ездить. Но литовцы поучали – вот и хорошо. Сейчас нас никто не ждёт.

Двинулись по бездорожью через леса и вынырнули возле Переславля-Залесского. Появились настолько внезапно, что захватили бояр и боярынь, приехавших на зиму в свои сёла. Забирали крестьян прямо в избах. На городскую крепость не полезли, но разграбили и сожгли неукреплённые посады. Повернули на Дмитров, точно так же набезобразничали и разорили окрестности. На обратном пути налетели ещё на Кашин. Он входил в Тверское княжество, но Михаил ненавидел кашинских князей, они же дружили с Москвой. Покарал их жестоко, город погромил дотла.

Он решил расквитаться и с новгородцами. Захватил у них богатый Торжок. Новгород забурлил от возмущения. Взялся за оружие. Ополчение возглавил Александр Обакунович, герой походов в Сибирь. А в Торжке чиновники и воины Михаила расположились, как хозяева. Грабили жителей, обчищали дома. Никак не ждали, что новгородцы появятся так быстро. Они свалились, будто снег на голову. Горожане им охотно помогли. Часть тверского отряда перебили. Кто уцелел – выгнали в три шеи. Передали их князю, чтобы впредь не совался.

Братья и сыновья Ольгерда в это время уже возвратились в Литву. Но Михаил, задирая Москву, на этот раз не удрал вместе с ними. Литовцы оставили ему большой конный отряд. Помогли усилить разношёрстное тверское войско. Дали опытных командиров, чтобы обучили воинов. Михаил со своей ратью ринулся к Торжку и успел раньше, чем Дмитрий Иванович прислал туда помощь. А новгородским удальцам показалось скучным сидеть в осаде. Ждать, когда же Москва придёт на выручку. Они привыкли иначе – шарахнуть во всю молодецкую силушку. К ним присоединились жители Торжка. Ратников получилось даже больше, чем врагов.

31 мая 1372 года Александр Обакунович вывел их в поле. С дружным кличем устремились вперёд. Но литовские командиры подсказывали Михаилу, как нужно действовать. Собрали в кулак конные дружины в стальной броне. Бросили их прямо туда, где неслись в атаку новгородские воеводы. Убитый Александр Обакунович рухнул под копыта лошадей. Новгородцы и жители Торжка, оставшись без начальника, растерялись. Затормозили. Врагам только этого и надо было. На защитников навалилось всё остальное тверское войско. Они побежали.

А Михаил заметил, что ветер дует им в спину. Велел поджигать город. Пламя потекло волной по сухим брёвнам домов, заборов, сараев. Надрывалась погибающая скотина, кричали люди. Толпами побежали к речке Тверце, давили друг друга, тонули. Победители разъярились, сперва убивали тех, кто выскакивал из огня им навстречу. Потом спохватились – пленных можно продать. Стали набирать и вязать их. Пожар пощадил каменные храмы. Но в них набились жители и задохнулись от дыма. Пленных заставили вытаскивать тела, чтобы ограбить храмы. В них забрали всё ценное, содрали серебряные и позолоченные оклады с икон.