Коснувшись кончиками пальцев гладкого дерева дверного косяка, я постояла немного, а потом решительно перешагнула порог. Так странно было видеть Егора, окруженного моей прошлой жизнью, и я сделала защитную попытку представить, что передо мной Павел… Но теперь это было трудно сделать, самообман почти сразу рассыпался в пыль.

Егор стоял, прислонившись к шкафу, сунув руки в карманы брюк. Его ленивая поза сообщала о расслабленности и вечной уверенности в себе. И комната мгновенно показалась меньше, чем она была на самом деле.

– Дженни, где ты ходишь? – спросил Егор и добавил с иронией: – Мы отчаянно скучали по тебе.

– Я немного поговорила с Лизой. Раньше она была нашей няней. Моей и Вики.

– О, не-е-т, – протянула Вика, возведя глаза к потолку. – Только не начинай рассказывать об этом.

– Почему? – из вредности спросила я.

– Потому что глупо разговаривать о мамках-няньках, когда рядом стоит мужчина. – И Вика многозначительно посмотрела на Егора. – А у меня предложение… Может, сходим в клуб? В пятницу или в субботу. Позовем друзей, будет весело. Я знаю отличное место, вот только столик нужно бронировать заранее.

Вика решила рискнуть. Если собирается большая компания, то предложение уже не звучит личностно. Но я отлично понимала, что главная цель – Егор. Думаю, это понимал и он.

– Я не смогу, – произнесла я, не сомневаясь, что позже за такой ответ получу три тонны обвинений в нелюбви к единственной двоюродной сестре.

– Для твоих друзей я уже мамонт, – усмехнулся Егор. – И клубы перестали меня интересовать года три назад. Все хорошо в свое время.

– У меня совершенно разные друзья. А ты вовсе не мамонт, хотя… Это смотря, какой смысл вкладывать в это слово. Мамонт большой, сильный, бесстрашный… – Вика наклонила голову набок и кокетливо улыбнулась. – Не буду уговаривать, если надумаешь, то сообщи. Мы всегда гуляем очень весело. Я покажу фотографии. – В глазах Вики промелькнуло недовольство, но все же она сохранила непринужденный тон и легкость движений. Подойдя к нам, она принялась листать кадры на мобильном телефоне. – Это мы выиграли тарелку с устрицами. Гадость ужасная, но нам все завидовали. А это на дне рождения Стаса… Кстати, ему девятнадцать лет. О, обожаю эту фотографию, я на ней получилась идеально…

Вика показывала фото и комментировала. Сменялись лица, интерьеры, бокалы, огни и барные стойки, а потом ее палец замер, и я увидела того, кто просто никак не мог оказаться на одной из таких вечеринок.

– Подожди… – услышала я свой голос.

– Узнаешь? – Вика повернула голову ко мне. По выражению ее лица я поняла, что эту фотографию она показала вовсе не случайно.

– Кто это? – спросил Егор.

– Никита Морозов. Он как раз сын того бывшего одноклассника, с которым папа теперь собирается вести бизнес.

– Никита Морозов… – эхом повторила я, не веря собственным глазам.

– Я знаю, что он учится в твоей школе. Когда он сказал мне, где она находится, я сразу поняла, что это твоя школа и есть. Помнишь, я тоже подумывала в нее перевестись? Мир тесен, не правда ли?

«Так вот почему Морозов подошел сегодня… Вика рассказала ему про меня и, наверное, тоже показала фотографию… А ему попросту стало любопытно…»

Я еле сдержалась, чтобы немедленно не сообщить об этом Варе.

– Да, я видела его несколько раз. Никита высокий, его трудно не заметить. – Голос не дрогнул, и это было хорошо. Не хотелось радовать Вику смятением. Я могла лишь догадываться о том, какая информация обо мне щедро перекочевала к Морозову. Мои привычки, мечты, желания… Конечно, это никому не интересно, да и Вика уже не так много знает обо мне нынешней, но все равно…

– Нам пора ехать, – произнес Егор и дежурно добавил: – Как-нибудь еще увидимся.

– Надеюсь, – ответила Вика и чуть вздернула подбородок.

«Я должна тебе кое-что рассказать… Никита Морозов приятель моей двоюродной сестры», – написала я Варе, как только устроилась на заднем сиденье машины.

«Откуда ты знаешь?»

«Она показала его фотографию. Морозов сын друга моего дяди. То есть Викиного папы».

«Ничего себе!»

«Он подошел из любопытства».

«Сомневаюсь».

«Почему?»

«Ты красивая».

«Я обычная. Да и дело не в этом».

«Она что-нибудь рассказывала о нем?»

«Нет, мы уехали».

«Это даже лучше, что Морозов приятель твоей сестры. Значит, можно не волноваться».

Варя просто не была знакома с Викой. «Вот именно теперь и нужно начинать волноваться», – застучало в висках.

Вечер получился нервным и слишком богатым на разные эмоции. Я закрыла глаза, чтобы расслабиться, но в этот момент мобильник загудел опять.

«Ты вела себя тысячу раз глупо! И на вечеринку могла бы согласиться ради меня. Ясно же, что я хочу провести время с Егором. У меня был отличный шанс, а ты все испортила. Ты хоть это понимаешь?»

Шанса у Вики не было даже самого малюсенького, но она вряд ли поверила бы мне.

«Ты его совсем не знаешь. Он не станет встречаться со школьницами».

«Ты могла бы помочь, а вместо этого перечеркнула мою мечту!»

«Ничего я не перечеркивала».

«Егор богатый, красивый, и, конечно же, опытный. Когда он на меня смотрит, у меня мурашки бегут по телу».

«Сочувствую».

«Что?»

«Я, наверное, не разбираюсь в мурашках…»

«Он говорил что-нибудь обо мне?»

«Нет».

«Ладно… Я напишу позже. И я тоже должна приехать к тебе в гости!»

У меня не было желания думать о Вике, и я с удовольствием переключила мысли на Лизу. Я представила, как именно она появляется в нашем доме и остается в нем навсегда. И это будет правильно.

– Я бы хотела еще раз съездить на кладбище к папе и Павлу, – произнесла я, глядя в спину Егора. И добавила тише: – И к маме.

– Хорошо. Если пообещаешь, что не упадешь опять в обморок.

– Обещаю.

Конечно, это условие было нелепым, вряд ли можно контролировать потерю сознания. Но таким образом Егор давал понять, что возиться со мной он не собирается, и у него слишком много дел, чтобы тратить время на мои диспансеризации.

Я бы предпочла поехать с Кириллом, но интуиция подсказывала, что Егор повезет меня сам.

* * *

Перед сном я зашла к бабушке и застала ее в задумчивом состоянии. Телевизор работал беззвучно, и она не обращала на него никакого внимания. На круглом столе лежал раскрытый журнал, рассказывающий миру о новых тенденциях в моде, а на кресле громоздились платья. Наверное, бабушка пересматривала свой гардероб. Она царственно стояла около окна спиной ко мне, скрестив руки на груди.