Бабушке не требовался ответ. Она не собиралась принимать никаких возражений, они попросту не интересовали ее. «У каждого человека есть долг перед семьей. И обязанности. Дженни, настал тот момент, когда ты должна делать немного больше обычного», – уловила я в ее продолжительном взгляде.

– Мне нравится эта брошь, – чуть помедлив произнесла я и положила чертополох на скатерть.

– Да, – согласилась бабушка, – у нее удивительная аура, можно сказать – уникальная.

– Талантливая работа мастера.

Я перевернула брошь, увидела мелкую надпись и прищурилась, пытаясь прочитать слова.

– «Никто не тронет меня безнаказанно», – помогла бабушка. – Кажется в Шотландии есть рыцарский орден, символом которого является именно чертополох. Девиз этого ордена звучит именно так. Пожалуй… я подарю брошь тебе. Забирай.

– Спасибо.

Возвращаясь в свою комнату, я думала о том, что Егор последний человек на земле, с которым я хотела бы выпить кофе или сходить в бассейн. И, конечно же, это нежелание взаимно. У меня не хватало воображения представить, какой я получу взгляд, если произнесу: «Егор, давай я приготовлю кофе. Ты любишь с сахаром или без?» Скорее всего он ответит: «Дженни, подскажи, какой яд ты собираешься положить в чашку?»

Нет, я не стану лишний раз приближаться к Егору.

Ни за что.

Притормозив около лестницы, я спустилась на первый этаж, подошла к двери комнаты Павла, огляделась и осторожно нажала на ручку. У меня было такое ощущение, точно я собираюсь нарушить государственную границу, и через минуту из засады выскочат злобные и хорошо обученные овчарки…

Дверь бесшумно открылась.

Запрет снят?

Немного постояв на пороге, я достала из заднего кармана джинсов мобильник и открыла фотографию Павла. Он смотрел на меня и улыбался. Глаза искрились, волосы съехали на лоб. Вот сейчас он поднимет руку и привычно уберет челку назад… Но, нет… Не уберет…

Тяжело вздохнув, я развернулась и отправилась в свою комнату. Вечером Егор повезет меня к дяде и тете, и общаться с ним, безусловно, придется.

– Никто не тронет меня безнаказанно, – прошептала я заклинание и крепче сжала брошь в кулаке.

* * *

Варя сообщила, что я выгляжу более серьезной, загадочной и непреступной. И теперь, по ее мнению, на меня будут обращать внимание еще больше.

– Почему еще больше? Ты так говоришь, будто у меня каждый день по десять раз просят номер телефона. – Я улыбнулась и поймала свое отражение в зеркале раздевалки. «Неприступная и загадочная… Звучит неплохо, но это точно не про меня».

– Многие парни оборачиваются, когда ты проходишь мимо. Я это замечаю. А в пятницу Рыбаков интересовался, встречаешься ты с кем-нибудь или нет.

– У кого интересовался?

– У меня, конечно. – Варя пожала плечами, мол, ясное же дело, и повесила сменку и куртку на крючок.

– И что ты ответила?

– Что не делюсь личной информацией.

Варя уже многое знала обо мне, я рассказала ей про детство, неожиданное знакомство с папой и переезд в новый дом. Говорить про Павла и Егора было сложнее, и эта часть повествования получилась краткой и скомканной, но Варя точно все поняла. И, пожалуй, мне стало легче. Наверное, иногда просто необходимо выговориться.

– В два часа мы уже освободимся.

– Да, для нас приготовили всего три доклада. Не очень люблю семинары. – Варя сморщила нос и очки дрогнули. – Дженни, не поворачивай голову, там Никита Морозов, и кажется, он идет к нам.

– А он кто?

– Одиннадцатиклассник. Ты наверняка видела его раньше. Высокий и по меркам наших девочек – красивый. – Последние слова Варя произнесла шепотом, и стало ясно, что Морозов близко. Ее глаза недобро блеснули, и это было предупреждением об опасности.

– Привет, – раздался за спиной бодрый и уверенный голос, и я развернулась.

Конечно, я встречала этого высокого светловолосого парня и на переменах, и в столовой, и в спортивном зале во время сентябрьской баскетбольной битвы старшеклассников. Как не заметить Никиту Морозова, если рост у него приблизительно метр восемьдесят пять, а внешность, как у юного голливудского киноактера, явившегося на пробы к режиссеру и продюсеру? Но мои взгляды в его сторону всегда были автоматическими и скользящими, я никогда не интересовалась его именем или жизнью. Зачем?

Поправив очки, Варя вытянулась в струну и сжала губы. И такая реакция сообщала о том, что передо мной стоит не слишком-то достойный персонаж.

– Привет, – ответила я и сунула шапку в рукав куртки. Это дало мне несколько лишних секунд, чтобы подготовиться к… К чему? Я не догадывалась, что нужно от меня Никите Морозову, но нервы напряглись, а движения стали дерганными.

Варя промолчала.

– Что ты делаешь сегодня вечером?

– Еду в гости к родственникам, – честно ответила я.

– Может, сходим куда-нибудь вдвоем?

Никита Морозов представляться не стал. Наверное, предполагалось, что мне известно его имя. Привалившись плечом к дверному косяку раздевалки, он начал пристально изучать меня, чем, вероятно, хотел смутить. Но школа жизни у меня была суровая (тетя, дядя, двоюродная сестра Вика и Егор), и этот липкий взгляд я выдержала почти спокойно. Сердце пару раз дернулось, но щеки не порозовели и голос не подвел.

– Нет, спасибо. Меня будут ждать родственники, – быстро ответила я, пряча удивление и, пожалуй, еще испуг. Если бы на моем месте оказалась Вика, она бы непременно подарила Никите пленительную улыбку и поддержала беседу уверенно и легко. Она никогда не испытывала неловкости, общаясь с противоположным полом, у меня же похолодели пальцы рук и ног.

Я опасалась, что Морозов предложит встретиться завтра, но он лишь усмехнулся, отлип от дверного косяка, вышел из раздевалки и неторопливо направился к лестнице. А я резко повернула голову к Варе и спросила:

– Что это было?

– Ты ему понравилась, – сообщила она тем тоном, которым обычно в судах зачитывают приговор. – И ничего удивительного в этом нет.

– Этого не может быть.

– Почему?

– Ну… Потому что.

– С аргументами у тебя плоховато. – Варя тяжело вздохнула, подхватила с пола рюкзак и многозначительно добавила: – Уверена, Никита от тебя не отстанет, он не любит, когда ему отказывают.

– Я не собираюсь с ним встречаться.

– Это хорошо, вот только придется держать оборону. Про Морозова говорят всякое. Я, конечно, правды не знаю, специально же меня никто в его тайны не посвящал, но… Девчонки часто обсуждают Никиту перед физкультурой. Перечисляют его гадкие подвиги и при этом, что удивительно, многие мечтают о свидании с ним. Как так? Не понимаю. – Варя пожала худенькими плечами. – В конце сентября он бросил Инну из параллельного. Не помню ее фамилию… И вроде после этого Морозов разослал друзьям ее не слишком-то приличные фотографии. Может, врут… Но в первых числах октября она ушла из нашей школы.