– Нет, это девиз хозяйки броши. Во всяком случае, мне кажется именно так.

* * *

В машине я молчала, хотя душу и терзали два вопроса: можно ли в ближайшее время съездить на кладбище и можно ли заходить в комнату Павла? Если первый вопрос я еще могла задать, то второй превращался в колючий плод каштана и застревал в горле.

Вике всегда нравился Егор, и я догадывалась, приблизительно по какому сценарию пройдет наша встреча. Кокетливые слова, томные взгляды, осторожные провокации и тысяча стрел в мою сторону. Если бы Егор был младше или имел другой характер, то Вика непременно бы вцепилась в него мертвой хваткой и не отпускала. Но он не давал повода хоть к какому-либо сближению и подступиться к нему не представлялось возможным. А получить насмешливый отказ Вика уж точно не желала.

Я всегда чувствовала себя неловко, когда приходилось общаться с двоюродной сестрой в присутствии Егора. Будто именно я несла ответственность за ее неразборчивость, навязчивость, пленительные взгляды и прочие страсти. Иногда мне хотелось провалиться от стыда сквозь землю, но такой способностью, увы, я не обладала.

– Привет! Что так долго? Только не говорите, что на дорогах пробки, это самая заезженная отмазка, – с лучезарной улыбкой произнесла Вика, глядя на Егора. – Проходите, очень рада вас видеть. Дженни, ты перекрасила волосы? Ничего себе! Расскажи, как ты решилась на это? Ты же у нас консерватор. – И она звонко засмеялась, пропуская нас вперед. Зеркала шкафов мгновенно растиражировали точеное отражение моей двоюродной сестры. – И ты похудела. У тебя щеки впали… Н-да… А вообще я по тебе соскучилась.

К нашему приезду Вика готовилась, наверное, часа два. Ее прямые светлые волосы блестели и казались шелковыми. Тональный крем или пудра сияли перламутром, отчего макияж производил впечатление смелого и дорогостоящего. Тени и стрелки делали глаза кошачьими. Губы… Возможно, Вика их увеличила в какой-нибудь клиники, они были пухлее обычного и сразу притягивали взгляд. Слишком короткое красное платье щедро подчеркивало грудь. Вика выглядела так, будто собралась на вечеринку в ресторан, где гремит музыка, темнота побеждает свет, а в высоких бокалах искрятся алкогольные коктейли.

– Сначала попьем чай, поболтаем, а потом… Не знаю, что потом, – Вика пожала плечами и вновь улыбнулась. – Проходите в гостиную. Лиза сейчас накроет на стол, и мы поедим отличные пирожные. Кстати, мама с папой уехали, у них какая-то срочная встреча… Дженни, они просили передать, чтобы ты чувствовала себя как дома. – Вика убрала прядь волос за ухо, и длинная висюлька-сережка заблестела, поймав свет люстры. – Егор, ты тоже непременно чувствуй себя как дома.

– Спасибо, – ответил он, снял куртку и бросил ее на подлокотник кресла.

Несмотря на то, что я прожила в этих стенах много лет, я не ощущала здесь душевного комфорта. Теплые воспоминания были связаны исключительно с Лизой и ее заботой. А тетя, дядя… Они редко обращали на меня внимание, что, по сути, было большим плюсом.

Сейчас мне хотелось вновь взлететь по ступенькам на чердак и устроиться около окна с альбомом и карандашами. И пусть будет глубокий вечер, и на небе появится созвездие Большой Медведицы…

«Хотя теперь не получается рисовать».

Коротко вздохнув, я осторожно посмотрела на Егора и отметила, что у него хорошее настроение. Серо-голубые глаза блестели, улыбка играла на губах, а от сдержанности и жесткости не осталось и следа. Но Егор вовсе не подыгрывал Вике, он явно думал о чем-то своем и заодно играл роль положительного гостя.

– Дженни, не забудь показать свою комнату, – весело попросил он, обошел стол и выдвинул первый попавшийся стул. – Должен же я знать, как раньше жила моя младшая сестра.

– Я покажу, – устроившись напротив, торопливо ответила Вика. – Мама пока ничего не меняла. Сначала нам было не до ремонта… У папы появились некоторые проблемы, связанные с работой. А потом мы думали, что Дженни вернется.

– А сейчас как дела у Юрия Викторовича? – спросила я просто чтобы поддержать разговор.

– Скоро у папы все наладится. Оказалось, что один из его бывших одноклассников – весьма состоятельный человек. Мы три недели дружили семьями, и вот наконец зашел разговор о партнерстве по бизнесу. Папа очень доволен. Егор, а как у тебя дела? – Вика кокетливо наклонила голову набок и замерла, впитывая ответный взгляд Егора. Она собиралась сказать что-то еще, но сдержалась. Наверное, это был какой-нибудь комплимент, который сработал бы с семнадцатилетнем парнем, но в случае с Егором оказался бы совершенно лишним.

– Все идет своим чередом. Успех не придет, если каждый день его не приближать.

– Я запомню твои слова, уверена, они мне пригодятся. – Вика откинулась на спинку стула и недовольно протянула: – Где там Лиза? Я уже хочу чай с пирожными. Будут медовые и ягодные.

– Я помогу ей. – Воспользовавшись моментом, я устремилась в кухню.

С одной стороны оставлять Вику наедине с Егором было страшновато, я не представляла, что она может ему наговорить, с другой стороны, все мысли были о няне и мне не терпелось поскорее ее увидеть. Когда я распахнула дверь кухни, на моем лице сияла улыбка, а в глазах блестели слезы.

– Дженни, девочка моя… – выдохнула Лиза, как только меня увидела, и я, утопая в ароматах ванили и свежей выпечки, бросилась вперед и буквально прилипла к ее груди. Да так, что отодрать уж было невозможно.

– Лиза, Лиза…

– Какая же ты тощая, Господи! Да разве так можно! И что за цвет волос?

– Если тебе не нравится, я завтра же перекрашусь, обещаю. – Я уже не могла сдерживать слезы, они текли по щекам и почти сразу впитывались в мягкую кофту Лизы.

– Дайка я на тебя посмотрю. А ну-ка хватит рыдать, сколько ж можно. – Она отстранила меня и осмотрела так, как чуткий врач осматривает на диспансеризации. – Исхудала… Да, исхудала… – качая головой нараспев произнесла Лиза. – И повзрослела. Горе-то быстро человека серьезнее делает и на жизнь заставляет смотреть иначе. А волосы все вьются, и конопушки не потерялись, и глаза голубющие… Дженни, ты моя, Дженни…

Лиза тоже изменилась, и я отметила это с горечью. Как же не хотелось, чтобы она старела! Но я понимала, что с каждым годом возраст будет делать морщины глубже, седые волосы реже, а кожу суше. И круглое лицо няни будто сжалось, и сама она стала меньше. «Нет, нет и нет…» Я бы замотала головой, отрицая время, но Лиза не поняла бы моей реакции.

– Пожалуйста, переезжай ко мне. Я поговорю с бабушкой и Егором, они не будут против. Тебе не нужно работать, мы с тобой будем гулять в саду и Новый год отметим вместе. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – затараторила я, надеясь на согласие. – Каждый человек должен непременно отдыхать, а я позабочусь о тебе. Вот увидишь, все будет очень хорошо!

Конечно, и Егор, и бабушка вполне могли и не согласиться на переезд Лизы, но я смогла бы их убедить. Вернее, я была готова на все, чтобы не оставить им выбора. Даже на шантаж.