– Что ты наделал, черт бы тебя побрал?

Бастиан не дал Максу ответить, пронзив его яростным взглядом.

– То есть как это ваш счет? Она сегодня ходила в банк!

– Я внесла на счет Макса три тысячи евро по чеку, который мне прислал отец, чтобы помочь нам с постановкой.

Сара смотрела на Бастиана, ни лицом, ни голосом ничего не выражая. Она перевела взгляд на Макса.

– Ты взял у Филипа двадцать тысяч евро?! – В ее интонации вернулись эмоции – гнев и нежелание верить.

– Я не просил его, дорогая. Он сам предложил.

Глаза Бастиана сузились. Его обуревали разные чувства, но ему удалось вычленить самое важное.

– Мой кузен предложил вам двадцать тысяч евро?

Макс посмотрел на него.

– Он сам видел, что мы едва сводим концы с концами, и хотел помочь. – По тону было понятно, что он вовсе не сожалеет.

Взгляд Бастиана переметнулся на Сару.

– Ты знала?

Вопрос словно вонзился в нее, как укус змеи. Но ответил Макс:

– Она не знала. Даже велела не просить его ни о чем.

– Но вы не послушались, – заметил Бастиан опасно мягким голосом.

Взгляд Макса стал твердым.

– Я же говорю, он сам предложил, без каких-либо намеков. Зачем мне было отказываться? – Теперь в его интонации зазвучали вызов и обвинение. – Разве нам обязательно голодать и жить на улице, чтобы нести в мир свое искусство?

Ему никто не ответил. Мир Бастиана перевернулся с ног на голову. Он посмотрел на Сару. Его лицо было каменным. Что-то зашевелилось внутри, будто его пронзили копьем, но он решил не обращать внимания и только переводил взгляд с Сары на Макса.

– А двести тысяч, которые он опять решил подарить какому-то счастливчику?

– Если бы он их мне предложил, я бы согласился. И вложил бы их в дело. Это лучшее применение, нежели бессмысленные игрушки, на которые тратят деньги богачи.

Тут вмешалась Сара:

– Именно это Филип и собирается сделать.

Она достала телефон. Найдя нужное сообщение, повернула экран так, чтобы Бастиан мог его видеть.

– Вот что он написал мне сегодня, когда мы ехали в Сен-Поль-де-Ванс.

Бастиан прочел сообщение. К нему была приложена фотография последней модели роскошной спортивной машины, которую они с Филипом обсуждали за ужином в Вильфранш. Текст был прост. «Разве не отличный подарок мне на двадцать один год? Не могу дождаться!» Внизу ее ответное сообщение: «Впечатляет! Что думает Бастиан? Спроси его, прежде чем покупать!»

– Я всегда была с ним очень осторожна. Не хочу сделать ему больно, что бы он там себе ни напридумывал про чувства ко мне. Я никогда его не поощряла, даже по поводу машины. Я знаю, тебе не нравится идея дарить ему такой дорогой автомобиль, ведь он так молод.

Понимание обрушилось на Бастиана, как холодный душ. Филип всегда избегал ответа на вопрос, зачем ему деньги.

«Не для нее». И она никогда не была той женщиной, какой он ее считал. Не салонная певица, не охотница за богатыми мужчинами.

«Все мои обвинения рассыпались».

Его мысли остановились. Он будто стоял на краю пропасти. Еще шаг – и он полетит вниз к своей гибели.

Сара поднялась. Это было непросто. Казалось, тело превратилось в мрамор. Внутри ее будто все сломалось. Она воображала, что знает Бастиана.

– Тебе лучше уйти. Скоро мое выступление. Держись от меня подальше. Убирайся!

Макс, все еще стоявший в дверях, попытался возразить:

– Сара.

Она остановила его взглядом. Он пожал плечами и ушел. Теперь она смотрела на Бастиана. С неприкрытой ненавистью.

– Убирайся в ад.

В этом не было необходимости. Он и так в кромешном аду.

Бастиан развернулся и вышел.

Несколько долгих, мучительных, бесконечных секунд Сара стояла, не в силах двинуться в тисках агонии и гнева, потом ее душили слезы ярости и боли.

Невыносимой, раздирающей боли.

Тетя пристально смотрела на Бастиана. Они, пообедав втроем с Филипом, сидели в гостиной ее дома в Афинах. Филип вернулся к своим занятиям, а тетя пыталась выпытать у Бастиана подробности его поездки на Ривьеру.

– Бастиан, что ты такое говоришь? Эта девочка из Франции на самом деле оперная певица, и она не пыталась заманить Филипа в ловушку?

Бастиан напряженно кивнул.

– Прекрасно! – Ее лицо прояснилось, но вновь приняло обеспокоенное выражение. – Как думаешь, он все еще влюблен, несмотря на то что она не обнадеживает его?

– Сомневаюсь. Он теперь думает только о приглашении поехать на Карибы с Жан-Полем и его семьей. Мне кажется, ему нравится сестра Жан-Поля. Это на ее день рождения они едут.

– Ах, Кристина такая милая девочка. Они так хорошо друг другу подходят. Бастиан, спасибо. Не могу выразить, как я рада, что ты меня успокоил насчет этой певички и моего мальчика!

На секунду его взгляд затуманился, но он сумел это скрыть.

– Однако я допустил одну ошибку.

«Больше, чем одну».

Его горло сжалось, но он заставил себя продолжить:

– Я позволил Филипу сесть за руль моей машины, когда мы были там. И теперь он твердо намерен заполучить собственную.

Тетя была явно взволнована.

– Ах, Бастиан, пожалуйста, разубеди его. Он же разобьется!

– Я не могу его разубедить, как и ты. Он вырос. Ему нужно учиться нести ответственность за свои действия. Зато я могу научить его водить безопасно. Об этом мы с ним договорились.

– Что ж, если ты сделаешь все возможное, чтобы его уберечь…

– Сделаю, – пообещал Бастиан.

Он поднялся, ощущая сильное желание уйти. Он жаждал одиночества и собирался отправиться на свой остров. Там он сможет не думать. Не чувствовать.

«Нет, не надо об этом».

Когда он шел к выходу, его окликнул Филип:

– Баст! Ты же придешь на премьеру Сары? Будет так здорово, если ты придешь. Хотя ты знал ее как Сабину. Она была бы рада показать тебе, что на самом деле умеет. Я точно знаю.

Лицо Бастиана помрачнело. Она была бы рада увидеть его отрубленную голову на блюде.

– Я подумаю.

– В конце следующей недели, – напомнил Филип.

Завтра или в конце времен – не имеет значения. Ее недвусмысленное настойчивое молчание в ответ на все его сообщения и письма не оставляло сомнений. Он так просил, так умолял ее лишь об одном.

Бастиан отшатнулся от этих мыслей, но они возвращались, как коршуны, выслеживающие добычу. Он выходил в море на лодке, плавал, ходил на прогулки, напивался до беспамятства, они отказывались уходить.