— С женщиной проще, — бросил Гольш безучастно. — Она сегодняночью может умереть. От мстильщиков вреда меньше, чем от вызволяльщиков.

Олег сказал поспешно:

— Возможно, не из-за нее вовсе.

Гольш опять долго молчал, смотрел в пол. В каменной плитепод ногами завертелся маленький вихрик, возникла дырочка, пошла углубляться.Послышался шорох трущихся песчинок, взвился дымок. Запахло горелым. Маг вздохнул,вихрик исчез. Края дырочки оплыли, как воск на солнцепеке, залепили углубление.Пахнуло жаром, как от близкой печи.

— Не позднее, чем завтра, — сказал Гольш потухшим голосом, —вам придется покинуть мою башню. Возможно, туча рассеется. Возможно, уйдет завами… Гроза бьет по высокому дереву, ему ни убежать, ни схорониться. А путниковпоразить труднее.

Жар истончался в нахлынувшей волне холода. Все молчали, несмотрели друг на друга. Таргитай судорожно щупал за пазухой дудочку —единственное утешение, безотказное и верное. Он ощутил себя одиноким посредивраждебной Степи, где не схорониться от злых ветров и лихих людей. Рядом поникОлег, лицо было пепельного цвета. Мрак откашлялся, сказал хрипло:

— По дереву бьет, а в башню вовсе не промахнется… Спасибо захлеб-соль. Утречком выйдем. По росе… Хотя какая в Песках роса?

Гольш молчал и не шевелился так долго, что все решили, чтостарый маг заснул. Наконец поднял голову, глаза блеснули странными огоньками.Голос был нерешительный, озадаченный, явно старик удивлялся сам себе:

— Вы безумцы… но я, наверное, такой же сумасшедший. Ежелисумеете попасть в Гиперборею, это такая страна северных магов и волшебников,если сумеете отыскать Мировое Дерево, если добудете Магический Жезл… Словом,если каким-то чудом, счастьем или везеньем пройдете все и принесете сюдаМагический Жезл, то у вас появится крохотнейшая надежда. Супротив магов можновоевать только магическим оружием!

— Что за Гиперборея? — спросил Олег озадаченно. — Как тудапопасть?

— Гиперборея — страна холода, злых демонов и могучихволшебников. И величайших героев. Герои в вечной войне с колдунами! Там растетМировое Дерево — всем деревьям начало, Перводерево. Вершиной упирается всияющую твердь неба, корни свисают в мрачную преисподнюю. От этого Дерева пошливсе деревья на свете.

Олег на глазах желтел как воск, нос заострился, стал почтипрозрачным.

— Мы не успели научиться… Как туда доберемся?

— За ночь узнаю дорогу. Это все, чем смогу помочь.

Таргитай втягивал голову в плечи, все вокруг было такоеогромное и злое, а он — маленький, несчастный и жалкий. В уютной башнеприжился, в голову не приходило, что вообще покинут. Он вообще не заглядывал вгрядущий день, запасов не делал. Отъевшись у Гольша — щеки на плечах, какдразнил Мрак, — со страхом вспоминал холод и голод Степи, изнурительные погони,скитания в жутких подземельях, драки со скелетами, зверями, дивами…

Достал дудочку, заиграл, будучи уверенным, что от страха незаснет, продудит ночь напролет, но свалился, не доиграв до середины.

Мрак и Олег, напротив, не спали. Мрак точил оружие: себе —секиру, Таргитаю и Олегу наострил большие засапожные ножи. К золотому Мечу неприкасался, помнил судьбу несчастных киммерийцев, а волхв, хоть все чащесражался бронзовым посохом, при нужде хватается за что угодно. Утопающий и загадюку схватится, так пусть же в драке под рукой окажется что-нибудь понадежнеегадюки.

Олег и Гольш провели ночь на крыше, как два загулявших кота.Ночь была настолько холодная, насколько был невыносимо знойным день. Оба мага,старый и молодой, читали звездное небо, выбирали дорогу, пытались узретьгрядущие беды, готовили травы: лечебные, отворотные и всякие разные, о которыхозабоченный Гольш обещал рассказать перед отъездом.

Факелы горели все: настоящие и магические, а на полыхающиежаровни слуги набросали пучки колдовских мхов. Когда тяжелый запах обрушился наоружейную, Мрак с выпученными глазами метнулся наружу, едва не снес двери. Ужена свежем ночном воздухе закончил точить секиру и ножи.

Рассвет еще только угадывался, когда Гольш с Олегомспустились вниз. Мрак уже поднял Таргитая. Тот зевал с жутким завыванием, пугаязверей пустыни, потягивался, норовил лечь или хотя бы заснуть стоя, как конь.Мрак больно тыкал под ребра.

Старый маг протянул Мраку увесистый мешочек. Гольш ещебольше осунулся, отводил глаза.

— Здесь золото. Настоящее, без магии. Идите на восток,только на восток. Через два дня, если не замешкаетесь, встретите караван. Водыу них будет мало, а верблюды и кони страдают от жажды. Вам охотно продадутчетырех коней. Все равно поить нечем.

— Четырех? — спросил Мрак с подозрением. — Зачем четырех?

— Рыжую ведьму заберете, — буркнул Гольш, он смотрел всторону. — Можете срубить ей голову сразу, но вообще-то она знает дорогу к пустынномумагу. Тот единственный на свете, кто мог бы забросить вас в Гиперборею. Какоттуда выбраться — одни боги ведают. Я ж говорил, что в вашем походе слишкоммного «если». Но здесь вам гибель несомненная. Да и мне с вами.

— Знает дорогу к пустынному магу, — повторил Олег медленно.— Она сказала сама?

— Я знал, как спрашивать. Потом можете зарубить, надобностьв ней отпадет скоро.

Мрак кивнул, все понял.

— А наши кони не падут? А то зазря деньги угрохаем.

— Когда купите коней, на другой день будет ливень.

Мрак с укором оглянулся на Олега:

— Вот что значит настоящее колдовство! Полезное. А ты —горами трясти, землю репать. Учись, телепень.

— При чем здесь колдовство? — сказал Гольш раздраженно. —Голову надо иметь. Поживи с мое, за неделю будешь знать погоду. Узнаешь, почемукости по ночам…

Пока собирали мешки, затягивали ремни, Гольш привел Лиску.Руки остались связанными за спиной, и без того крутая грудь туго натягивалатонкую красную ткань. Воительница выглядела злой и надменной. Мрак оглядел ее сголовы до ног.

— Такую с собой?.. Гольш, колдани ее, чтобы присмирела.

Гольш смолчал, желтые глаза воительницы хищно сузились. Онаоглядела Мрака с головы до ног, на Таргитая повела бровью, на Олега не смотрелавовсе. Гольш привязал длинный ремешок к ее связанным кистям. Мрак отступил.

— Кто угодно, я не берусь. Лучше встречных змей спрашивать,как найти пустынного мага, чем эту…

Гольш воткнул конец веревки в ладонь Олега. Мрак и Таргитайпоспешно отступили от волхва, занялись мешками, вдевали руки в лямки, кряхтели,на волхва косились настороженно и подозрительно, как бы тот, трус закоренелый,не вздумал передать веревку им.