…Ну как, как можно вдруг взять и пойти на свидание с бывшиммужем, который написал в заявлении о разводе, что «семейная жизнь фактически неведется с такого-то числа» и «взаимопонимание утрачено»?! Да она, Ниночка, сума сойдет от неловкости! Глупости говорить будет. За ней водится такое – отнеловкости она иногда начинает болтать всякий вздор, и Димка говорил ей даже,что на свежего человека она, когда волнуется, вполне может произвестивпечатление убогой дурочки.

…И что надеть? Шпильки, юбку и чулки с кружевной резинкой –самый подходящий вариант для свидания! Нет, нет, это не годится, вдруг онподумает: она на самом деле поверила в то, что у них романтическая встреча, исобирается его соблазнить!

Тогда джинсы, свитер, теплую куртку и те самые ботиночки,купленные в модном магазине на Невском и еще ни разу не надеванные! Нет, этотоже не годится! Во-первых, новыми башмаками она моментально сотрет себе пятки,а во-вторых, в джинсах и свитере она похожа на Катьку Зосимову – ноги, ноги,ноги, ну и еще руки торчат, как крылья у куренка, а таинственного,завлекательного, сексуального ничего, как будто и не девочка вовсе.

А Катьке надо бы позвонить…

Трубку долго не снимали, и Ниночка вдруг забеспокоиласьвсерьез.

Забеспокоившись, она поняла, что решительно не знает, чтобудет делать в том случае, если Катька – дура! – пропала.

Кому звонить? Куда бежать? Кого поднимать по тревоге?

Длинные гудки, и больше ничего. Ниночка посмотрела втелефонное окошечко, чтоб удостовериться, и удостоверилась. Все правильно, вокошечке написана обычная дикость: «Соединяется Катька».

Телефон продолжал гудеть.

А получается, что и некого поднимать. Никто не поднимется.

Катька одна. Брат Митя – алкоголик и слабак – не в счет.

Ниночкины родители – не алкоголики и не слабаки – тоже не всчет. Их нельзя волновать. Вернее, волновать-то их можно, только вот они врядли взволнуются. Ниночкиных родителей решительно не интересовала никакая Катькаи перипетии ее горькой судьбины.

Занимайся своими делами, Нинуля. Найдется твоя Катька.Никуда не денется. Она же не малое дитя!..

В то, что Катькин муж вполне мог ее куда-нибудь заманить илидаже… укокошить, чтобы отнять квартиру, Ниночкины родители не верили.

Это все для детективов, Нинуля. Ну зачем ты вечно читаешьсвою Донцову?! Читай лучше… вот Франциска Перейру, гораздо полезнее ипознавательнее!

Получается так, что, если Катька в ближайшее время необъявится, придется звонить как раз своему бывшему мужу и просить помощи унего. Больше не у кого.

Но это же… неправильно! Неправильно, да?

Он ее бросил, предал, растоптал. Из-за него она сидела наковре, не понимая, как раньше ей удавалось дышать!.. Из-за него она валилась набок, точно зная, что беда навалится сверху и задушит ее бесповоротно инавсегда, – как же можно просить его хоть о чем-нибудь, тем более о помощи?!.

А на свидание с ним – разве… можно?

Ту-ру-ру, пропиликала трубка мобильного. Номер не отвечает.

Ниночка постояла, постукивая телефоном по ладошке. Потоммельком взглянула на себя в зеркало – отражение было нахмуренное и озабоченное– и позвала:

– Галина Юрьевна!

– А!

– Вы где?

– Я здесь.

Это означало, что у домработницы дел по горло и являться попервому зову она не собирается. А если хозяйке очень уж занадобилось, онавполне может сама подойти!

– Галина Юрьевна-а! Давайте ваш дурацкий суп!

Домработница показалась на пороге спальни, вид оченьрешительный.

– А это чего такое?

На кровати, распластавшись, лежала юбка с неприличнымпятном.

Ниночка дернула плечиком.

– А вы не видите? Это ю-у-убочка! А на ней пя-а-атнышко!

– Вы чего, на ней горчицу разводили?

Ниночка ничего не поняла про горчицу и сказала, что«ю-у-убочку» хорошо бы «почи-и-истить»!

Телефон зазвонил, лишив домработницу возможности достойноответить, и Ниночка схватила трубку.

Почему-то она была уверена, что Катька наконец нашлась.

– Дура! Я тебе с самого утра не могу дозвониться! Куда тыпровалилась?!

– Сама дура, – необидно сказал в трубке бывший муж,предстоящее свидание с которым нынче совсем выбило Ниночку из колеи, – а ктопровалился?

– Катька провалилась. – Ниночка в собственном голосерасслышала такую искреннюю радость, почти ликование, что пришлось строгоприказать себе успокоиться. Да и Галина Юрьевна толклась поблизости,подслушивала. Ниночка повернулась к ней спиной. – Представляешь, звоню ей сутра, а она все трубку не берет! А у нее в последнее время настроение плохое, иэтот… ее… совсем распоясался!

– Казимир Алмазов распоясался! – провозгласил в трубкебывший муж.

– Почему… Казимир? Он не Казимир никакой, он Генка, ты жезнаешь!

– Казимир – это из кино, – пояснил бывший, – из какого-тостарого кино про любовь. Слушай, может, мы пойдем кино про любовь смотреть?Старое?

– Мы же в парк собирались! Или ты… не можешь?

…Ну конечно, он не может. Ну конечно, он сейчас скажет, чтовсе отменяется, что занят, а кино – это он просто так придумал, переносится на«когда-нибудь», которого, конечно, никогда не будет.

…Вот почему так получается? Куда девается любовь? Ведь у нихбыла любовь!.. Жизнерадостная, веселая, очень понятная и ясная, никогда неподводившая, с тех самых времен, когда он купил в магазине на Невском ейкнижку, и Ниночка так им гордилась! А потом его любовь куда-то делась.Ниночкина осталась, а свою он… потерял, что ли? Или, может, убил? Зачем он ееубил?

– Дим, – быстро сказала Ниночка, чтобы успеть произнести этопервой, – на самом деле я тоже сегодня не могу! Я вечером на прием иду, а мнене в чем, и Катька куда-то провалилась, так что это даже хорошо, что ты неможешь, потому что…

Голос ее подвел. Голос повело куда-то в сторону и вверх, ибывший муж, знавший ее как свои пять пальцев, конечно, сейчас обо всемдогадается.

Догадается о том, что она в отчаянии. Догадается о том, чтоона мечтала поехать с ним в Екатерининский парк. Догадается о том, как это длянее важно.

Несмотря на то, что прошло столько времени. Несмотря на то,что она сидела на ковре, не понимая, что именно нужно делать, чтобы дышать.Несмотря на то, что заодно с любовью он убил и ту Ниночку, которая когда-то такрадовалась тому, что они вместе!..