Лорд снова влетел через ту дверь, что вела в купальню – поленился по коридору оббегать, рванул напрямую. Двигался он так же стремительно, как и всегда – и не скажешь, что ребра сломаны. Аж завидно, я-то до сих пор чувствовала себя сонной мухой.

– Снимите это немедленно! – отчеканил он не терпящим возражений тоном.

Сонная одурь слетела мигом.

– Нет! – Я продолжала водить гребнем по волосам. Успокаивает. И есть чем в морду запустить. Хотя опять увернется, он от мечей и магии привык уворачиваться, что ему какой-то гребень… Зараза!

Артур тоже постоянно указывал… «Надень то платье, посексуальней. Мне нравится на тебя смотреть… И каблук маловат, в тех шпильках у тебя просто офигительные ножки». Я старалась, дура, даром что в «тех шпильках» пришлось оставаться на ногах часа четыре кряду. Хватит. Поумнела с тех пор.

Лорд шагнул ближе.

– Все дамы наденут яркое. На их фоне вы будете выглядеть монашкой.

– Мне все равно.

В самом деле все равно. Есть в этом даже некое извращенное удовольствие – нет ничего хуже, чем, придя в вечернем платье, скажем, на свадьбу подружки, обнаружить на соседнем стуле девицу в джинсах.

– Мне не все равно. – В его голос прорвалось раздражение. – Скажут, что я не могу одеть свою жену так, как подобает моему и ее положению.

Так я и думала. Ему самому плевать, что на мне надето. Надо соответствовать. Вот только женщиной-украшением, женщиной-подтверждением статуса я уже была, и мне не понравилось.

– Если вам больше нечем померяться с другими мужчинами, кроме нарядов ваших дам, – ядовито произнесла я, – заведите себе другую куклу и самоутверждайтесь сколько хотите. А меня избавьте от этого. Я в состоянии сама выбрать из своих платьев то, что нравится мне.

Он мгновенно оказался рядом, схватил меня за руку, сдергивая с табуретки.

– Вот только у вас нет своих платьев, – прошипел лорд. – Здесь у вас нет ничего своего. И поэтому вы наденете то, что велю вам я.

Кажется, я зарычала. Не знаю. Не знаю, как сумела выдернуть руку. Весь мир сузился до его темных от ярости глаз.

– Вы правы, милорд. У меня действительно нет ничего. – Я рванула через голову платье.

– Если вы думаете, что вам удастся второй раз провернуть утреннее представление… – Он схватил меня за запястья, и склонившись почти к самому моему лицу, прорычал: – То здорово ошибаетесь.

– Не думаю, милорд. Но, как вы сами только что напомнили, мне здесь ничего не принадлежит, а ваших подачек мне не надо. – В голосе зазвенели злые слезы. Вот только этого не хватало! – Значит, я пойду в том единственном наряде, который мне пока принадлежит. В собственной коже. Или вы и ее с меня сдерете?

– Вы не осмелитесь, – уверенно произнес он.

Я не ответила, просто продолжая смотреть ему в глаза. В тот миг я бы осмелилась на что угодно – ни одной мысли не осталось в голове, только ярость, которая, кажется, вздыбила волосы, точно змей Медузы Горгоны.

– Боже милостивый! – выдохнул он. – Вы и в самом деле на это способны.

Я не издала ни звука, не шевельнулась.

– Но неужели какая-то тряпка этого стоит?

– Дело не в тряпках, милорд. Я не… – Голос сорвался. – Я не ваша кукла, которую вы вольны одевать или раздевать по своему усмотрению. Я – человек. Я живая. Да, в вашем доме у меня нет ничего, кроме меня самой. Но у меня есть чувства. Желания. Мысли. У меня есть – я. Пока есть. – Я судорожно вздохнула. Амок рассеивался, сменяясь гулкой пустотой в голове. – Но если вы не оставите мне меня, тогда мне лучше вовсе не быть.

Я снова надолго замолчала, не отрывая взгляда от его глаз, только слезы текли и текли по лицу. Он тоже молчал. Долго. Кажется, бесконечно долго. А потом выпустил мои руки и отступил на шаг.

– Я не подумал, что с вашей стороны все это выглядит совсем по-другому. И не намеревался изображать тирана. Вы вольны одеваться, как вам вздумается.

Он помедлил. Я молчала, пытаясь унять слезы. Да что ж это такое, давненько я перед мужиком не рыдала.

– Что до… Если завтра я пришлю к вам портного, вы его примете?

– Кажется, вы так ничего и не поняли, милорд, – я длинно и неровно вздохнула.

Надо успокоиться. Нам еще целый вечер изображать образцовую пару. Хотя бы назло гадюке Оливии.

– Я понял больше, чем вы думаете.

– Тогда не унижайте меня, и не выставляйте глупцом себя, заставляя думать, будто вы пытаетесь загладить нанесенную мне обиду подарками.

Ты бы еще айфон приволок. Который я бы с удовольствием запустила в твою голову. Боже, о чем я? Какой айфон?

Он снова надолго замолчал, пристально на меня глядя. Сухо произнес:

– Умойтесь, леди Кэтрин. Вы слишком горды, чтобы позволить толпе увидеть ваши слезы. Прошу прощения, что стал их причиной.

И шагнул за дверь так стремительно, точно за ним собаки гнались. Я обхватила себя за плечи – тело колотила крупная дрожь.

Хозяин дома – со сломанными ребрами, хозяйку трясет. Отличный будет вечер.

Сам ужин прошел словно в каком-то тумане. Я сидела рядом с мужем, время от времени ловя на себе его внимательный взгляд, улыбалась, кивала. Изображать оживленный разговор не было сил. К счастью, лорду Ривзу приходилось больше заниматься королем, по правую руку которого он оказался.

А я тихо радовалась, что семейка леди Кэтрин сидит по другую сторону от его величества – сейчас бы я их не вынесла. Взвешивать каждое слово, искать оправдание своему странному поведению и изменившейся манере речи – ведь я не леди Кэтрин и никогда ей не была. Впрочем, едва ли мне удастся ускользать от них весь вечер. Разве что вцепиться в руку мужа и сделать вид, что это из-за него я такая зажатая и веду себя неправильно? Может, и прокатит. Только не хочу я за него прятаться. Видеть его не хочу. За то время, как я вышла из комнаты и опустила ладонь на подставленное предплечье, мы не перемолвились ни словом.

Да что ж меня трясет-то так? Когда этот гадский день закончится? И что я буду делать потом? Золушке не место рядом с принцем, казалось бы, мой первый брак должен был этому научить, нет ведь, опять вляпалась. И толку-то, что теперь не по своей воле.

Тем временем подали десерт – пироги с ягодами и что-то, очень похожее на наш зефир. Я не притронулась ни к тому, ни к другому – кусок в горло не лез.

– Милая Кэтрин, нельзя же так, – пропела леди Оливия. Как эту гадюку пустили за стол рядом с королем? На правах близкой родственницы хозяина дома? – Вы же совсем исхудаете, а мужчины не кидаются на кости. Посмотрите хоть на леди Сибиллу. У его величества есть вкус, верно?

Смотреть я не стала – много чести тетушке. И без того помнила, что у королевской фаворитки… и бывшей любовницы моего мужа, так его и разэтак, есть за что подержаться.