– Бегом! – скомандовал я.

Я, как и положено, бежал впереди. Рекордов скорости ставить я не собирался, так что мой темп можно было назвать ленивым. Я таким макаром могу без особого напряга с десяток километров намотать, почти не вспотев при этом. Но, само собой, не в полной боевой выкладке, как сейчас. Но вообще Зона торопыг не любит, поэтому надо постоянно под ноги смотреть, уметь быстро принимать решения. «Вот сейчас, – думал я на бегу, – стоит ли наступать, к примеру, во-о-он на ту кочку или лучше слегка вильнуть в сторону?» Не наступил. Обогнул и дальше побежал. Команда меня слушалась, помнила наставление: ходить след в след. К бегу это тоже относилось.

Остановились, когда я счёл, что от зарослей борщевика мы удалились на достаточно безопасное расстояние. Народ в команде был тренированный, так что пробежку мы восприняли как своеобразное развлечение, даже чуток развеселились, особенно Филипп, который улыбался во все тридцать два зуба.

– Кажется, обошлось, – озвучил я общую мысль.

Мужики заулыбались ещё сильнее, но я, чтобы они не расслаблялись, приказал тщательно осмотреть друг друга. Пыльца борщевика – штука коварная. Куда-нибудь да попадёт. Но вроде обошлось. Никто не заскакал, не взвыл от боли.

С этой преградой мы справились. Но я понимал, что это было далеко не самое серьёзное препятствие из тех, которые могли ещё нам попасться на пути. Неприятное, конечно, но по меркам Зоны – на «двоечку» по пятибалльной системе.

Тем не менее, проблему я решил, вроде как не оплошал, показал себя в лучшем виде, вывел отряд из переделки без потерь. Можно было назвать себя молодцом и взять пирожок с верхней полки.

Но радоваться было рано. Я ведь многое ребятам про Шалман не рассказал: дикие – они и есть дикие, чужаков не очень привечают. Ну, и другие нюансы тут имелись – без них не бывает.

Что удивительно, первым эту тему начал Краснов развивать.

– У меня с собой тысяч десять российских денег имеется, – сказал он. – Этого нам на боеприпас хватит?

Я отрицательно помотал головой.

– Да хоть сто тысяч! Диким деньги не нужны.

– Совсем, или только российские? – не понял Краснов. – Баксы я не брал. Карточка у меня, конечно, есть – я её всегда с собой таскаю, чтобы стратегический запас иметь, – но с банкоматами, как я понимаю, тут совсем плохо.

– Им на любые деньги чихать. Они же на Большую землю выбраться не могут. Тут иная валюта в ходу – чаще всего бартер.

– Гаусс-пушку я им точно не отдам, – ухмыльнулся Краснов. – Она нам самим пригодится.

– Могут запросить услугу, – продолжил я.

– Огородик, там, вспахать, поле картохой засеять, – негромко, но так, чтобы все слышали, пробасил Филипп.

И сразу замолк, словно испугавшись.

– Может, и огородик вспахать предложат, – не стал спорить я. – Землю они возделывают и урожай снимают – тут это нормальное явление.

– Дачники, – хмыкнул Филипп.

– Людям надо как-то жить, вот они и обустраиваются по возможности. Понятно, что бананов и ананасов здесь не вырастишь, но арбузы мне попадались. Климат в Зоне неплохой. Ну а человек – такое существо, которое умудряется выжить даже там, где крыса с безнадёги повесится.

Сказав это, я невольно сглотнул: от арбузика я точно бы не отказался. Совсем недавно все мы испытали адреналиновую накачку, после которой всегда кушать хочется. Но наедаться сейчас было не с руки, ведь до Шалмана нам предстояло ещё пилить и пилить, и не факт, что впереди нас ожидала исключительно увеселительная прогулка. А аппетит… есть способы загасить его на какое-то время. Например, энергетический батончик. Кстати, я никогда не брал фабричные. Там всякой химии – сверх меры, и пользы для организма никакой. Зато один мой знакомый кореш делал такие батончики сам: из мюсли, орехов, сухофруктов и мёда. Получалось очень вкусно и питательно. Ну и ещё один важный момент: после такого батончика есть долго не хочется. Аппетит как рукой снимает – как раз то, что доктор прописал.

Я вытащил из рюкзака батончик и вопросительно посмотрел на компаньонов.

– Будете?

– Давай, – сразу согласился Краснов.

Парень я не жадный, запас пока был, так что через несколько секунд вся наша четвёрка уплетала питательное лакомство за обе щёки – аж за ушами хрустело.

Средство подействовало быстро, и есть уже не хотелось.

Запив вкуснятину водичкой из фляжки, я прополоскал рот и дал команду идти дальше.

Не скажу, что к Шалману я шагал с лёгким сердцем: не то это место, куда стремишься всей душой.

Лесок закончился, показалось поросшее рыжим бурьяном поле. На наше счастье – без всякого борщевика. Трава вымахала мне по пояс, но это была безобидная луговая мурава.

Тут очнулся детектор аномалий, который вдруг решил показать свою полезность. Кстати, сработал он только у меня, что говорило об одном: у команды Краснова в КПК была занесена старая база данных – мой недосмотр, хотя и с их стороны, конечно. Это был, если так разобраться, конкретный косяк: пока моя штуковина работала, а вот если бы накрылась…

Краснов не сразу сообразил, что означает требовательный писк, исходящий из моего КПК. Денис удивлённо уставился на меня, требуя разъяснений.

– Поблизости аномалия, – сказал я как можно спокойнее, чтобы раньше времени не пугать команду. Всё же соратники у меня были ещё зелёные: могли переполошиться и по незнанию дров наломать. А оно мне надо было?

Детектор определил аномалию как единичный экземпляр, и я был склонен ему верить. Чуйка говорила мне то же самое: одна аномалия, других поблизости нет. «Пузырь», а это был именно он, конкурентов не любит: гасит сразу, как только на его территорию вторгнется чужой. И главное – он очень любит такую вот высокую травку, потому что его в ней не видно. А ещё – это крайне редкая аномалия. Большинство из них локализуются строго в определённом месте, а это – бродячая.

Внешне это проявляется в постоянно бугрящейся поверхности земли: то здесь, то там грунт вспучивается, словно кто-то снизу под ним надувает воздушный шарик. Отсюда, собственно, и пошло такое название – «пузырь». Размера он небольшого, в диаметре достигает максимум метра три. Стоит кому-нибудь оказаться в зоне его действия – например, наступить, – и тогда «пузырь» взрывается огненным гейзером. Температура – страшная, даже железо плавится. Что произойдёт с человеком – можно не говорить: даже пепла не останется.

Сознательно на людей «пузырь» не охотится, но нам от этого было не легче. Во-первых, не понятно было, где он сейчас находился. Трава, как я и говорил, была высокая – ничего не разглядеть. Во-вторых, в любом случае нам надо было по этому заросшему бурьяном полю топать.

Радиус действия у датчиков аномалий – где-то метров пятьдесят. Получается, «пузырь» мог быть достаточно далеко и в то же время – чуть ли не под носом шевелиться.