— Я ходил на почту, говорил с управляющим. Отследить их нельзя. Что мне еще сделать? Читать я их все равно буду. Не пойму, почему ты пытаешься отговорить меня.

Похоже, Энни пришла на день рождения с твердым намерением высказаться.

— Люк, я ведь не из вредности, пойми. Просто ты себя обманываешь и растравляешь. Как будто Натали еще жива. — Она отняла у него губку, обтерла лопатку, ополоснула и положила сушиться.

— Может, она знала, что даже человеку с логическим мышлением нужен небольшой самообман. И ничего они меня не растравляют, эти письма. И если речь зашла про травмы, давай-ка признавайся…

— Ладно, ладно, я поняла. Больше не будем об этом. Так что Брайан от тебя хотел?

— Просил рекомендацию для новой работы.

Она промолчала. По ее лицу Люк не понял, что Энни думает.

— Ты, похоже, не в восторге. Боишься, что, если муж уйдет из полиции, тебя сразу же оштрафуют за превышение скорости? — Он подтолкнул ее локтем, желая вернуть игривое настроение.

— Просто… Понимаешь, странно, что он заговорил с тобой об этом без меня.

— Не бери в голову, Энни. Мы за две минуты все уладили. Но, кажется, он и вправду волнуется по поводу этой новой работы.

— О да. Это точно.

Она вытерла руки и просунула полотенце через ручку выдвижного ящика. Люк попытался прочесть хоть что-нибудь по ее лицу, но ничего не вышло.

— А я вот не рада. Я ведь обещала Натали. Как тут теперь переехать? Не могу же я нарушить слово только потому, что Брайан ни с того ни с сего решил сменить работу.

— Стой, ты о чем? Куда переехать?

— А, так он не сказал тебе? В Вашингтон.

У Люка подогнулись колени. Так вот почему Энни вдруг заволновалась по поводу Джесси и писем от Натали… Она переезжает.

Значит, Вашингтон… Энни права, Натали наверняка на это не рассчитывала. Когда он успел так привязаться к Энни? Ему нужен кто-то, с кем можно поговорить, кто поможет с детьми и разделит скорбь…

Господи, да Клейтон, который отказывался спать днем, теперь укладывается по первому слову Энни. А Уилл, который прежде, как сыч, сидел у себя в комнате, каждый день пишет ей эсэмэски и сияет, как начищенный пятак, когда она приходит. А бедняга Мэй потеряет последнюю женщину в окружении, которая хоть как-то могла заменить ей мать. А с кем ей говорить о мальчиках, и о созревании, и… Обо всем том, о чем Люк понятия не имеет.

Если б она переехала куда-то неподалеку… В Вашингтон — все равно что в Монголию.

— За нас не волнуйся. — Люк натянул на лицо ставшую привычной за последнее время маску под названием «у-меня-всё-в-порядке» в надежде, что Энни сочтет ее убедительной. — Натали всегда желала тебе счастья.

— Серьезно? Ты тоже думаешь, что ничего страшного не произойдет? От Брайана я и не ожидала, что он поймет… Но ты! Я ведь обещала ей, Люк. Я не просто следую указаниям из письма; я поклялась ей перед смертью, глядя в глаза!

— Натали умерла.

Люк огляделся по сторонам, убедившись, что дети по-прежнему увлечены колпаками.

— Она умерла, Энни. И не глядит на нас с небес.

Вышло горше, чем он рассчитывал. Энни наклонилась к нему и прошептала со слезами на глазах:

— Не верю! Я знаю, она смотрит на нас. Знаю!

И тут хлопнула входная дверь.

— Пицца! — закричала Мэй. Дети с Джесси кинулись убирать фломастеры, блестки, бумагу.

Брайан протопал в кухню и поставил на стойку картонные коробки с пиццей.

— Не знаю, как вы, а я проголодался.

Люк полез за лопаткой для пиццы, спиной ощущая взгляд Энни. Он ее обидел. Ей хотелось, чтобы он расстроился из-за того, что она уедет и нарушит слово, данное Натали. Он и расстроился — просто виду не подал.

Люк отсчитал нужное количество бумажных тарелок из стопки и расставил их по столу. Столешница была вся в клее и блестках. Ладно, пусть будет праздничное украшение…

Комната наполнилась запахом чеснока и плавленого сыра. Энни села за стол последней, рядом с Брайаном. Клейтон тут же взобрался к ней на колени, и женщина обвила его рукой. Малыш положил голову ей на плечо и погладил по руке Брайана. Люк отвел взгляд. Мэй одарила собравшихся ослепительной улыбкой, которая чуть утешила Люка. Пусть порадуется. Хотя на душе было паршиво, он тоже натянул счастливую улыбку.

Да, все вокруг напоминало о Натали. Но с этой болью он свыкся, как глаза приноравливаются к темноте. А под тонкой коркой печали внутри бушевал гнев. Прошло пять месяцев… Пять! Он только-только снова ощутил вкус жизни, хотя бы чуть-чуть, и Энни сыграла в этом немалую роль. Натали знала, что ее подруга окажется необходима, поэтому заставила ее поклясться. Она писала письма, строила планы… Зачем Брайан вмешался и все испортил? Люк злился и на себя. Почему он сказал Энни, чтобы уезжала?

И конечно, его беспокоил ее синяк.

Краем глаза Люк наблюдал за тем, как Энни кормит Клейтона пирогом. Тот медленно жевал; щеки его раздулись, как у хомяка. Энни вытерла ему лицо салфеткой и поцеловала в макушку. Брайан обнимал ее за плечи, листая что-то в телефоне. Энни поймала взгляд Люка и горько улыбнулась. Он понял — она уедет. Даже если он попросит ее остаться. Пусть Энни любила и Натали, и ее детей, но против мужа она не пойдет. Ни за что.

Люк аккуратно сложил в карман рюкзака стопку писем. Сверху лежало последнее. Письма стали приходить реже, но он по-прежнему искал в них ответы на вопрос о «Маранафе», Энди Гарнере и неуловимом докторе Ниле.

За прошедшие две недели отношения с Энни испортились. Когда Люк завозил Клейтона по утрам, держалась она отчужденно. Отказалась от приглашения на ужин после весеннего концерта Мэй и не зашла в дом, когда заезжала за Уиллом, чтобы подвезти мальчика в торговый центр.

Люк знал, чего она добивается. Ей хочется, чтобы он отказал Брайану в рекомендации — признал, что она, Энни, им необходима. Но разве мог он так поступить? Брайан — ее муж, и, если ей не хочется переезжать, сама пусть скажет об этом.

В понедельник Люк снова завез Клейтона к Энни.

Энни открыла дверь.

— Привет, Клейтон!

Он помог сыну перебраться через порог и поставил на пол мешок с вещами. Мальчик бросился к ней на шею.

— Я скучал!

— А я сильнее!

Энни поцеловала малыша в макушку и чуть подкинула вверх. Когда она подняла взгляд на Люка, тот уставился на свои ботинки.

— Спасибо. Хорошего дня вам обоим.

— Спасибо, — откликнулась Энни чужим голосом и прикрыла за ним дверь.

Люк оглянулся через плечо проверить, смотрят ли Энни с Клейтоном ему вслед из окна. Никого. Как и все последние две недели. Люк покачал головой и зашагал к машине.