наотрез отказался. Побожившись не оставлять деда без заботы, молодые поженились и стали жить у матери Акулины. В русской избе молодятам выделили свой угол, отделив его занавеской, за которую постоянно заглядывали озорные мальчишки — младшие братья жены. А дед, определив внука, подумал, что зажился на этом свете. Вроде, как и делать ему больше нечего. Не прошло и года, как он мирно почил. А у Данила с Акулиной вскоре сын родился. Назвали его, как и полагалось, в честь деда — Матвеем.

Мальчик рос здоровым, крепким и выносливым, настоящим сибирским богатырем, в весе прибавлял не по дням, а по часам. Ходить начал рано, говорить и рассуждать не по-детски тоже рано. Но случилась беда, невесть откуда взявшаяся. После смерти деда Данил изредка хозяйничал в сторожке, прихватив с собой сынишку. Ковыляя вместе с отцом по лесу, мальчик однажды сильно ушиб ногу, споткнувшись о сухую корягу. Какие мальцы вырастают без синяков да ссадин? Припухлость потерли, ссадину примазали чем-то. Поплакал Матвей немного и о случившемся забыли. Но со временем место ушиба начало болеть, малыш начал прихрамывать, а затем и вовсе припадать на одну ногу.

Повезли дитя по врачам. Все только руками разводили. Кость внутри колена начала гнить. Появились свищи. Мальчик все время плакал и корчился от боли.

Акулина исстрадалась вся, поникла, подурнела. Все ее мысли теперь были только о больном дитяти. Больниц в лесной сибирской округе было мало, возить ребенка к врачам приходилось за три девять земель. Одну больницу сменяли другой, но ничего не помогало.

… А муж Акулины Данил от горя все чаще стал в лесу пропадать. Вскинув на плечо охотничье ружье, уходил охотиться. А то и просто бродил по лесу. Так сердце меньше болело о сыночке малом. Да и не мог он больше видеть отчаяния в глазах жены да слышать причитания тещи. К ночи домой возвращался. А потом стал и ночевать в дедовой сторожке, сначала изредка, а потом все чаше и чаще.

***

Как известно, беда, коли придет, то одна не ходит. Скоро и другая подоспела.

Жила в деревне молодая вдова Мария. Приглядела себе парня и проходу ему не давала. Не стесняясь людей и жены, тайком бесстыдно к себе в избу зазывала. А встретив на улице, похотливыми глазами так и сжирала молодого мужика. Жила она зажиточно, потому что много лет работала в магазине и приторговывала дефицитами. Чуланы ее избы были забиты банками с продуктами, которые сельчане и в глаза сроду не видели.

Одевалась Мария в облегающие одежды, такие, что редкий деревенский мужик не провожал ее статную фигуру маслеными глазами. Молодухи злились, а старухи, наложив на себя крест, шептали: «Отведи, Господь!» да плевали ей вслед.

Муж Марии умер, получив смертельное увечье на пилораме колхозной лесопилки. Детишек с покойным мужем ей Бог не дал, поэтому бабе в самом соку совсем некуда было себя деть. Пока Акулина по больницам ездила, дитя выхаживала, Мария старательно тропинку к сердцу Данила вытаптывала. Ради задуманного и в лес не побоялась сунуться. Прихватив водочки с закуской, в гости повадилась.

Выгнал ее Данил из сторожки один раз, выгнал другой, а на третий раз оставил. Его жена Акулина была застенчива и боязлива в любовных утехах. Да и какие утехи могли быть за тонкой занавеской, которая отделяла молодых от тещи и покатом спящих по лавкам младших братьев жены. А Мария знала толк в любви. И ложем для них был целый лес, укрытый от глаз людских. Так и свернул Данил с праведного пути.

Вскоре Акулина почувствовала неладное в отношениях с мужем, да и слухи по деревне поползли недобрые. А что тут поделаешь? Покорила мужа, попросила остепениться да пожалеть ее с сыночком, разделить с ней участь их общей беды. Сначала молчал Данил, понуря голову, потом повинился и прощение просил. Да спустя время, за свое брался. Акулина и рукой махнула. Все ее мысли на ту пору занимал хроменький сынишка. Мало того, что ножка у ребенка не заживала. Теперь с ребенком еще одна беда приключилась. Толи от лекарств каких-то, толи от примочек и компрессов у Матвея началась сыпь по всему тельцу. Кожа покрылась струпьями, мокла и саднила.

Не полагаясь больше на врачей, Акулина стала ездить по знахарям да целителям, спуская последние гроши. А хвори все не отпускали ребенка. Как-то она прослышала, что в донбасском городке, куда недавно переехали ее дальние родственники, живет старушка — чудодейка, исцеляющая людей от всяких болезней, не поддающихся лечению привычными методами. Молва о чудесных излечениях ею почти безнадежных больных ширилась. Слухи также шли о том, что старушка уже слишком стара, все реже и реже принимает людей.

Акулина снова окрылилась надеждой. Надо успеть! Только вот денег ни на дорогу, ни на лечение совсем не было. И даже взять взаймы было негде. И без того всей деревне должны были.

Вот тогда и пришло золотое время Марии. Она сама пришла к Акулине домой, вызвала ее в сени и сунула в руки пакет с деньгами.

— Бери деньги и вези лечить сына. Только в деревню не возвращайся и о Даниле забудь. Мой он теперь.

— Мария, побойся Бога, — взмолилась Акулина

— Это еще не все, резко оборвала ее женщина. — Когда сынишку вылечишь, к нам привезешь, а сама исчезнешь с наших глаз. Данил мальца любит. А я родить ему детей не смогу, потому что бесплодна. Вот такие мои условия!

Акулина вскрикнула, и в гневе вытолкала Марию за дверь. А наутро безучастная, с опухшими после бессонной ночи глазами сама постучалась в ее дверь и без слов протянула руку за деньгами.

По уговору о своей «сделке» женщины ничего не сказали Данилу. Акулина со слезами простилась с мужем, матерью, братьями и отправилась с сынишкой в шахтерский край. После отъезда семьи Данил затосковал. Со временем, управивишись с мужской работой и научив подрастающих братьев жены заготавливать дрова и справляться по хозяйству, он принял решение переселиться в лесную сторожку. Зачем ему одному без жены у тещи жить? А Марии только того и надо было. С милым и в шалаше рай. Зачем ей свой богатый дом без суженого? Она повесила на дверь замок и последовала за Матвеем в сторожку.

Мать Акулины, наблюдая похождения зятя, сначала молча от стыда от людей глаза отводила, затем попыталась поговорить с ним, пристыдить. Не помогло. Данил, казалось, только и ждал, чтобы все открылось, и они с Марией перестали прятаться от сельчан.

К зиме, заколотив досками окна