в руки жене. Увидев, что та тотчас же собралась уходить, остановил ее:

— Наташка, ну хватит холодной войны, давай поговорим.

— О чем? — грохнула о стол горшком с цветком Наташа

— О нас. О том, что ты мне сказала. Ты ведь пошутила?

— Нет, не пошутила. Я знаю, что ты мне изменял со Светкой, изменял с Анной, и наверняка с другими при любом случае и при любой возможности. И я тебе изменила. Назло. Но ни чуточку не жалею об этом. Я почувствовала себя женщиной и, представь себе, наконец, узнала, от чего женщины в постели шалеют. Оказывается, это так восхитительно.

Василек замахнулся, чтобы ударить, но сдержавшись, заорал:

— Кто он?

— А не все ли равно?

— У нас семья, у нас Васька.

— Да неужели? — насмешливо подняла бровь Наташа и снова стукнула горшком теперь уже по подоконнику, да так сильно, что он разлетелся на черепки. Земля рассыпалась по ворсистому ковру, фиалка отлетела к стене и сиротливо съежилась.

Василек остолбенел. А Наташа подошла к телефону, торопливо набрала номер и сказала кому-то: «Я отпросилась на работе и готова ехать»

— Куда ехать? — заорал Василек, теряя самообладание.

— Лечиться поеду, — только и промолвила жена.

Не слушая обрушившихся на нее вопросов, причитаний и оскорблений мужа, она сняла со шкафа дорожную сумку, бросила в нее несколько платьев и шагнула к двери. Василек рванул к ней, преградив дорогу, но, заглянув в глубину ее глаз, метавших молнии, невольно отступил.

— Отойди — прохрипела Наташа и, распахнув дверь, выскочила в подъезд.

* * *

Акулина не ожидала приезда сына да еще с гостьей. Молча взглянула на обезображенные струпьями руки и шею девушки. Покачала головой, затем велела: «Пойдем со мной, Наталья»

В дощатом домике во дворе, больше похожем на просторный сарай, Акулина взяла с полки банку, наполненную какой-то густой синюшно — черной кашицей, открыла крышку и поднесла посудину к самому носу девушки. Та мигом отпрянула.

— Вот средство, которым я буду обмазывать тебя с головы до ног. Ночевать тебе придется поначалу здесь, печку топить тебе буду, не замерзнешь. Слава Богу, осень нынче теплая. В доме нельзя — провоняется все. Две недели терпеть придется, не меньше. Потом еще с неделю тело твое зловонить будет. Но о хвори своей навек забудешь.

Банку женщина плотно закрыла, но вонь не улетучилась. Пахло машинным маслом, бензином и тухлой болотной грязью. Наташу стошнило, и она стремглав бросилась вон из сарая.

Акулина не пошла вслед за ней и Матвея удержала: «Пусть сама побудет».

Наташа вырвала все содержимое желудка, но ее все рвало и рвало.

— Разве я смогу это выдержать?

Вытирая рот, девушка наткнулась глазами на струпья на руках и застонала от бессилия. Немного отдышавшись, она погуляла в саду. Вид раскошных яблонь с красными и зелеными налитыми спелостью плодами добавили позитива. За забором в ожидании приема целительницы толпились люди с полными надежды глазами. Наташа вернулась к сараю и решительно сказала: «Я согласна. Я выдержу».

— Ну, вот и ладненько, завтра и начнем, чего время тянуть, — проговорила Акулина — А сейчас давайте чай пить. Люди подождут. Перерыв маленький сделаю. Девушка уселась в кресло возле горящего камина, закутавшись в теплую шаль. Тошнота улеглась, но ее знобило.

Матвей пошел на кухню помочь матери.

— Мам, я люблю ее.

— Да не слепая я. Слава Богу, дождалась невестки, а то уж думала, что ты век не женишься.

— Мам, ну что ты сразу о женитьбе? Она замужем и сын у них есть.

— Конечно, в таком возрасте женщины бывают замужем и имеют детей, ты меня этим не удивил. А еще она беременна, и сама об этом не знает.

— Быть не может. Она много лет лечится, в надежде иметь второго ребенка.

— Стало быть, ты ее вылечил. Твой ребенок, мой внук… Дождалась, — глаза матери на миг наполнились слезами.

— Мама, ты в этом уверена?

— Что ж я сына своего буду обманывать? Хорош сын! Ты забыл, сколько чужих людей мне верят и доверяются?

— Прости меня. Это от неожиданности. А как же лечение?

— Выдержит твоя Наталья, она сильная. Похудеет немножко, но от этого еще краше станет, — лукаво посмотрела на сына Акулина — Ты ведь худеньких да стройненьких раньше выбирал.

— А теперь ее выбрал. Люблю ее. Любую. Жениться на ней и только на ней хочу.

— Вот и пришло твое время. Долгой же была твоя судьба-дорога, — Акулина обняла сына.

— Мам, что будет дальше? Ты же все видишь, людям подсказываешь.

— Что судьба пошлет, то и будет. Не будем загадывать. Ты, сынок, пока не говори ей ничего, пусть сама осознает свою беременность, сама ее примет или не примет, сама и только сама все решит. По-другому не будет. Тебе придется долго ждать. Нелегкой дорога твоя к счастью будет, ой, нелегкой. Наберись терпения.

* * *

Светка жила в полной прострации. В душе было гадко и пусто. Василька теперь она вспоминала не иначе, как с досадой. Со времени той роковой ночи он даже ни разу не позвонил.

Светка была уверена, что теперь Сергей бросит ее. Осознавала, что заслуживает этого. Надеялась на милость. Но принять нужное решение Сергею не мешала. Не ныла, не просила прощения, не лебезила, не стелилась перед ним, не унижалась, в душу ему не лезла. Бытом она и прежде занималась больше по инициативе и при поддержке мужа. А сейчас, когда ним перестал заниматься и Сергей, она его и подавно забросила.

Покой и радость доставляли лишь дети. Теперь она посвящала им все свое свободное время: читала книжки, заучивала стихи, подолгу гуляла по городу. Чувство вины перед ними раздирало все ее естество. Подумать только, она готова была лишить их отца. Да еще какого! Отца, который был Отцом с большой буквы и которого дети без памяти любили. Какая же она после этого мать?

Еще от невеселых мыслей и уныния спасала работа. Девушка набрала первый класс в новой школе микрорайона. Детворы в ней было столько, что паралельные классы именовались буквами, достигающими половины алфавита. У нее был 1-К класс. В нем было больше тридцати ребятишек. Первоклашки, еще не адаптированные в школьной среде, плохо понимали учителя: одни рыдали за мамами, как в дедсаду, другие были неуравляемы по поведению, третьи убегали на переменах домой — ведь их дома стояли рядом, прямо под окнами школы. Родители детей подобрались вечно занятые и с бесконечными претензиями.

А Сергей вдруг решил уйти в отпуск. Прежде он