Вешняков кашлянул, бестолково топчась рядом, буркнул «досвидания» и первым покинул квартиру.

Как только за нами захлопнулась дверь, он обрел дар речи.

– Черт-те что... – сказал он с печалью.

– Ценное замечание, – хмыкнула я. – Нечегосказать, так уж и дальше молчи.

– Раз ты за двоих болтала, чего ж мне соваться? –отмахнулся он. – Девчонка – сущий ребятенок, и то, что здорово онанапугана, вполне понятно. Могла, кстати, в самом деле ничего не помнить. Весьвечер водка с пивом, а много ли надо таким пигалицам, чтобы вырубиться?

– Врет она, – в свою очередь сделала я ценноезамечание, устраиваясь за рулем. – Может, напугал кто, а может, пособственной инициативе.

– Думаешь, она знает, что случилось с Юлей?

– Думаю, у нее есть причина бояться.

– Беда с тобой, – буркнул Вешняков. – Что ж,будем искать Сашу с Валерой на светлых «Жигулях».

У Саши предположительно проблемы с желудком, раз но-шпужрет. – Вспомнив об этой детали, я нахмурилась. – Не дури, –понаблюдав за мной, изрек Артем. – Твой Александров здесь ни при чем.Знаешь, сколько людей пьют но-шпу? А вот девок у Горбатого моста надопоспрашивать. Может, правда кто-то из тамошних девок их знает.

– Поспрашивай, – согласилась я. – И в боулингэтот самый пошли кого-нибудь, вдруг все-таки заезжали?

– Вот сама и проверь, – начал вредничатьон, – а у меня и без того работы по горло, людей не хватает...

– Людей всегда не хватает. В боулинг, так и быть, самасъезжу.

– Что ж, будем искать, – повторил Артем и тут жедобавил:

– Знать бы где...

– Если на Катю надавить как следует, она расскажет, чтопроизошло.

– Надавить, – передразнил Артем. – Междупрочим, она несовершеннолетняя, и папаша у нее человек с бабками.

Артем оказался прав, папаша встал на защиту Дочери. Тут жепоявились врачи и семейный адвокат, все в один голос утверждали, что беспокоитьКатю нельзя:

В боулинг я тоже съездила напрасно. В ночь с субботы навоскресенье Юли и Кати там не было. По поводу мужчин с именами Саша и Валера насветлых «Жигулях», предположительно «шестерке», ничего сообщить тоже не могли –место в народе популярное, вполне вероятно, что среди посетителей были и Саша сВалерой.

Не солоно хлебавши я вернулась домой и собралась лечь спать,когда раздался звонок. Звонил Тагаев. Я сразу вспомнила, какой сегодня день, изапела сладким голосом:

– Извини, я задержусь на полчаса. – После чегокинулась в ванную приводить себя в надлежащий вид.

Когда я подъехала к ресторану, Тимур ждал меня, прогуливаясьпо аллее возле входа. «Шанхай» дорогой ресторан, и особого наплыва посетителейздесь не наблюдалось. На стоянке всего пять машин, одна из которых «Хаммер»Тимура. Ресторан тоже принадлежал ему.

Пару раз я пыталась завести разговор на тему не является лиэто заведение убыточным, хотя, скажите на милость, что мне-то за дело? Тимурулыбался, отвечая весьма уклончиво, и я поняла, что напрасно расточаю своекрасноречие: хочется человеку иметь дорогую игрушку, ну так и на здоровье.

С Тимуром мы познакомились несколько месяцев назад приобстоятельствах малоприятных для меня и откровенно скверных для него и поначалудруг другу не понравились. Я – тягой к глупым разговорам (это не мое мнение, аего), он тем, что воплощал все то, что я терпеть не могла в этой жизни. Своегоблагосостояния Тагаев достиг путем явно не праведным и теперь жил в своеудовольствие, нимало не печалясь. Его манеры и внешность соответствовалианектодическому новому русскому: золотые цепи, бриллианты, кривая ухмылка истойкая привычка говорить нараспев, точно он в этой жизни никуда не спешит.Однако обстоятельства сложились так, что нам пришлось наплевать на взаимнуюнеприязнь и некоторое время трудиться бок о бок. Вот тут-то и выяснилось, чтоТагаев мало чем отличается от слуг народа, которым я, в свою очередь, долгоевремя служила верой и правдой. Возможно, «верой и правдой» сильно сказано, нослужила и даже пользовалась кое-какими благами. Тимур, по слухам, былкриминальный авторитет, а Дед – защитником обиженных и угнетенных. Я, кстати,пыталась вставить это определение в предвыборную листовку, но Дедвоспротивился, буркнув «конкуренты прицепятся». То есть, если бы не зловредныеконкуренты, он против данной формулировки не возражал бы, являясь в собственныхглазах бесстрашным Робин Гудом и бессребреником к тому же. Так вот, несмотря наявную полярность двух этих личностей, я обнаружила между ними большое сходство,особенно в методах ведения борьбы за лучшее будущее (свое, разумеется), изаметно подобрела к Тагаеву, наплевав на общественное мнение.

Отношения наши неожиданно для обоих зашли слишком далеко,что не могло меня порадовать, хотя бы потому, что подобные отношения смужчинами у меня вечно обрастают ненужными сложностями. Благополучно завершивнаше невольное сотрудничество, мы вроде бы расстались, хотя и не оповестили обэтом друг друга официально. Через несколько дней Тагаев пригласил меняпоужинать, причем сделал это так естественно и непринужденно, что я не увиделаповода отказать. С этого момента начался второй этап наших отношений, который яокрестила «нежной дружбой». Раз в неделю мы ужинали, а также играли в шахматы.Иногда гуляли в парке и ездили к нему на дачу, где тоже прогуливались и игралив шахматы. Поначалу я проявляла легкое беспокойство, когда после ужина или техже шахмат он отвозил меня домой, но Тимур ни разу не высказал желания вновьоказаться в моей постели. Так что волноваться я перестала и начала получатьудовольствие. Кстати, парень он занятный, а моя жизнь бедна событиями. Прошлооколо двух месяцев и его поведение стало вызывать у меня любопытство. Должнобыть, женщина устроена так, что, если мужчина, общаясь с ней столь долгоевремя, не предпринимает попытки стать ее любовником, она либо начинаетподозревать его во всех смертных грехах, либо чувствовать себя оскорбленной.Примерно тогда я вспомнила историю, рассказанную мне Тимуром. История, кстати,любопытная. О том, как он на одну ночь стал любовником жены своего друга, в тотмомент уже вдовы. По его словам, они друг другу не подходили, и данный шаг былжестом отчаяния, с чем вдова наутро согласилась. Однако Тимур упорно чувствовалсебя виноватым, и это позволило даме вести себя с ним так, как никакой другой ив голову бы не пришло, потому что в любом индивиде заложено устойчивоестремление к самосохранению. До самой ее смерти он возился с ней, точно сребенком, и все потому, что «не должен был, а сделал».

Я уже говорила, что Тимур непростой парень.