С этим я согласилась, и Тимур немедленно приступил кремонту, вызвав у меня слезы восторга. Чтобы такой парень да был способенпочинить кран, есть чему удивляться.

Возился он долго, потом принял душ, потом попросил чаю. Мнестало ясно: покидать мое жилье он не торопится.

– Можешь остаться у меня, – решила я облегчить емужизнь, – раз уж здесь целых две гостевых спальни.

– Дед тоже там спит? – спросил он. Я ответила:

– Конечно. А ты что подумал?

Тимур подошел, ухватил меня за плечи и с минуту разглядывалмою физиономию, словно намеревался прочесть мои мысли. Прочитал чего или нет,не скажу, но мне особенно приятным это не показалось. Я ждала, что он скажет,но он ничего не сказал и вскоре удалился, оставив меня наедине с моимибеспокойными и скверными мыслями.

В кухне сразу появился Сашка. С Тагаевым у них была дружба,и я немного ревновала, правда утешала себя тем, что Сашка нуждается в мужскомобществе.

Пес взирал на меня укоризненно, и это переполнило чашу моеготерпения.

– Вы сговорились, что ли? – рявкнула я, но быстровыдохлась и принялась жаловаться Сашке на жизнь.

И в самом деле выходило, что все в ней нескладно, а если ипоявляется мужчина, то становится даже хуже, так что вовсе никакой радости отего присутствия. – Если так пойдет дальше, одна мне дорога – в монастырь.Хотя можно попытать счастья с девицами. – При одной мысли об этом мнестало так тошно, что даже Тагаев показался чистым золотом. Я посоветовала себеотправляться спать и вняла своему же совету.

Утром Сашка разбудил меня очень рано, в отместку за моевчерашнее нытье. Мы отправились гулять, потом я приготовила завтрак, но всеравно было еще слишком рано, чтобы звонить Вешнякову.

– Кто рано встает, тому бог подает, – буркнула я ивсе-таки позвонила.

Голос Вешнякова звучал бодро, но отнюдь не оптимистично, изчего я сделала вывод: встать он уже встал, но никакого удовольствия от этого неиспытывает.

– Не могу поверить, что ты на ногах в такуюрань, – съязвил он. – Чего вскочила ни свет ни заря? Или не ложилась?

– Ложилась. Всю-то ноченьку ты мне снился... Не знаешь,к чему такое?

– К покойнику, – убежденно ответил Артем.

– Девчонку нашли? – насторожилась я.

– Нашли, только не ту, которую искали.

– А потолковее нельзя? – возмутилась я.

– Можно. Приезжай к Никитскому мосту.

Никитский мост самый старый в городе и в настоящее времяремонтировался, проезд по нему был закрыт, так что для обнаружения трупа местовполне подходящее. Правда, до Горбатого моста, который меня в последнее времяинтересовал, оттуда довольно далеко – километра три-четыре.

Оставив Сашку тосковать дома, я полетела к мосту.

Свернув с проспекта, увидела несколько машин на маленькойплощадке возле моста. Вокруг бродили люди в форме с постными лицами. Машину мнепришлось бросить в переулке, здесь ей просто не нашлось бы места.

Ниже площадки, возле спуска к реке стояло оцепление.Навстречу мне вышел давний знакомый Валера, как всегда с улыбкой на устах.Такое впечатление, что трупы только прибавляют ему оптимизма.

– Привет, – помахал он рукой. – Интересуешьсяпокойной?

– Вешняков звонил, – пояснила я.

– Он внизу. Дай закурить, – попросил Валера.

– Бросила.

– Надо же, какая сила воли у людей, – подивилсяон, привалясь к капоту своей машины. Ее по большому счету стоило отправить вметаллолом, но Валерку и это не печалило.

Закурить ему дал один из ментов, проходящих мимо, яустроилась на корточках в трех шагах от него и спросила:

– Кого убили?

– По виду проститутка. Лет тридцати. Документов при нейне оказалось, в сумочке только ключи и двести рублей. Так что на ограбление непохоже. Вот такие дела.

– Есть что-нибудь необычное? – спросила я,прикидывая, с какой стати меня сюда позвал Вешняков.

– Нет, – пожал плечами Валера. – Убийство какубийство. Проституция – работа опасная, всегда можно нарваться на психа. Этойне повезло.

– Когда ее убили?

– Примерно сутки назад. Точнее буду знать послевскрытия.

Тут и Вешняков появился. Дышал он тяжело после подъема вгору, лицо откровенно свирепое, машинально протянул руку, и я ее пожала. Артемточно очнулся, вздохнул и пожаловался:

– Задолбала эта жизнь.

– А в чем суть претензий? – поинтересовалась я.

– У пацана зубы режутся, третью ночь не спим.

В отпуск не пускают, а у меня за прошлый год еще три неделиостались. И что?

– Ничего, – пожала я плечами.

– Вот именно, – обиделся он. – Мало мнетрупов, ты еще с этой девчонкой... Вчера начальство домой звонило, просилипоиски ускорить, сделать их максимально результативными, – передразнил онневедомого начальника. – Что я им, девчонку из-под земли достану?

– Из-под земли лучше не надо, – флегматичнозаметил Валера. – Возни с ними... нам бы тех оприходовать, что наповерхности.

– Помолчи, ради Христа, – хватаясь за голову,попросил Артем. – Без тебя тошно. Водка, что ли, паленая... – добавилон с печалью.

– А еще на жизнь жалуется, – хмыкнулВалера. – Поаккуратней надо с водкой-то.

– Послушай друга, счастливый отец, – поддакнула я.

– Чего ржете, придурки? Говорю, всю ночь пацан спать недавал. Хватил стакан под утро, чтоб расслабиться.

– Ты б лучше мальцу налил, – Своемунальешь, – огрызнулся Вешняков. Валера полез в машину и достал из-подсиденья флягу, молча сунул ее Вешнякову. – Водка? – с надеждойспросил тот.

– Обижаешь. Коньяк.

– Нам все равно, – забубнил Артем. – Мынеприхотливые. – Сделал несколько глотков и слабо дернулся. В руках Валерыпоявился огурец, Вешняков откусил от него добрую половину, задышал ровнее, апотом и улыбнулся.

Тут снизу кто-то зычно позвал:

– Артем Сергеевич!

– Чего? – недовольно отозвался он.

– Взгляните, пожалуйста.