У меня за спиной в полной темноте стоит наш дом. Электричества теперь не будет до утра. Я знаю, что должен держать язык за зубами, но все эти заголовки газет, которые я видел, и то, что успел рассказать мне папа – из-за всего этого мне теперь очень неспокойно на душе.

– Пап, – говорю я, – а что будет, когда уголь закончится?

Папа смотрит в телескоп на небо, его лицо видно только наполовину, другая сторона в тени.

– Мне придётся найти новую работу, – отшучивается он. – Какой смысл спускаться в шахту, если оттуда нечего достать?

– Но ты же учёный, – говорю я ему.

– Если бы, – смеётся он в ответ. – Ты сегодня говоришь странные вещи, Альби. Я ведь шахтёр, и твой дедушка Джо, когда был жив, был шахтёром.

От этих папиных слов мне становится так больно, будто мне дали под дых. А я всё гадал, где же в этой параллельной реальности дедушка Джо – вот только не придумал, как спросить, не вызвав подозрений. А его, оказывается, уже нет в живых, как и мамы. Такое ощущение, что Вселенная стала меньше.

Я думал, что квантовая физика поможет мне всё исправить, но, похоже, она может только снова и снова забирать у меня близких, которых я люблю. Я закусываю нижнюю губу, чтобы не расплакаться.

– Не переживай, Альби, – говорит папа, заметив выражение моего лица. – Правительство найдёт способ всё исправить. Нефть ведь закончилась уже несколько лет назад, и они уже тогда собрали команду учёных, чтобы те нашли новые источники энергии. Угля хватит ещё на несколько лет, и к тому времени, когда он закончится, они будут просто обязаны что-нибудь придумать.

В другой Вселенной папа изобрёл холодный синтез – бесконечный и бесплатный источник энергии, – а в этой ему приходится сидеть в темноте и ждать.

– Смотри, – говорит папа, показывая на небо, и я замечаю, что на его лицо падает какой-то странный свет, – лýны взошли.

Облака постепенно рассеиваются, я поднимаю голову, смотрю на небо – и не могу поверить своим глазам. На небе – две полные луны, бок о бок. Сначала я думаю, что у меня двоится в глазах, и сильно зажмуриваюсь, но когда снова открываю глаза, то по-прежнему вижу две луны. Слова из папиной книги эхом раздаются у меня в голове: «…отличаются совсем чуть-чуть…»

– Две луны, – произношу я на выдохе.

– Испокон веков, – улыбаясь, отвечает папа. – Не делай вид, что удивлён. Ну что, попробуем разглядеть, куда приземлился Армстронг, а куда – Гагарин?

Мы смотрим в телескоп, и папа рассказывает мне о географии Луны-Один и Луны-Два. Он показывает мне море Спокойствия и океан Штормов, Апеннинские горы и кратер Фра Мауро, где, по его словам, приземлилась миссия «Апполон-13». Равнины и долины, кратеры и горы на Луне-Один выглядят очень знакомо. Насколько я могу судить, эта Луна-Один – идентичный близнец той луны, которую мы рассматривали с мамой каждый вечер, пока она не умерла.

А вот у Луны-Два странный сине-серый оттенок, и когда я начинаю разглядывать её через телескоп, мне кажется, что я исследователь, которого забросило в абсолютно новый мир. Папа показывает мне океан Неопределённости, в котором, по его словам, приводнился на лунном корабле «ЛК-3» Юрий Гагарин. Потом мы наводим телескоп на море Мёда, окружённое горами Гейзенберга, и я замечаю посередине кратер Эверетта: он похож на огромный глаз, который в упор смотрит на нас. На этой второй Луне всё выглядит по-другому, и «первый человек на Луне» теперь звучит странно.

Сидя на ступеньках веранды в свете двух Лун, мы потягиваем горячий какао, который папа сварил на походной горелке. Папа сидит рядом со мной, и я наконец-то чувствую себя дома, но каждый раз, когда смотрю на небо, вижу там огромное напоминание о том, что это чужой мир.

– Ты знаешь, – говорит папа, отхлёбывая какао из своей кружки, – я уверен, что твоя мама уже разрешила бы этот энергетический кризис. У неё всегда было полно блестящих идей. Когда ты был грудным ребёнком, мы клали тебя в коляску и, чтобы укачать, шли гулять по болотам. И по пути болтали о том, что бы мы сделали, если бы в мире закончился уголь. Ты лежал себе в коляске, над головой у тебя раскачивалась погремушка, а мы с твоей мамой обсуждали идеи на грани фантастики. Однажды я подумал, что было бы неплохо поставить в ряд – по всей длине болот – ветряные мельницы. Я задался вопросом: а почему бы нам не использовать энергию ветра? Ведь тогда мы смогли бы самостоятельно обеспечить весь Клакторп электроэнергией. Знаю, звучит бредово, но твоя мама считала, что это возможно. – Папа допивает своё какао и тяжело вздыхает. – Но потом она заболела, и нам стало некогда заниматься подобными глупостями.

Я смотрю на папу, а он смотрит на небо, и Луны-близняшки только подчёркивают тоску в его глазах. В другой Вселенной он учёный. А ещё в одной – вообще спас весь мир. И теперь у него есть шанс сделать то же самое.

– А почему бы нам не попробовать воплотить эту идею в жизнь? – спрашиваю я его.

Папа удивлённо смотрит на меня, а потом громко смеётся. И я вижу тот взгляд, который появляется у папы из моей Вселенной, когда он задумывает какой-нибудь безрассудный эксперимент для своей телепередачи.

– Ну ладно, – говорит он, расплываясь в улыбке, – давай попробуем.

Мы запасаемся свечами и фонариками, отправляемся в мастерскую и подготавливаем всё необходимое для работы. Папа уже давно достал из старого дедушкиного «Форда Ка» генератор переменного тока, который теперь лежит на столе в мастерской и ждёт, чтобы мы превратили его в генератор для ветряной турбины. Я занят тем, что разбираю «свой» велосипед: снимаю цепь, разбираю шестерёнки и надеюсь, что Альби из этой Вселенной не разозлится, когда увидит, что я натворил.

Папа скрепляет между собой лопасти мельницы, которые он сделал из кухонных жалюзи. Он заранее подогнал их по длине, отрезав лишнее, а теперь перекручивает каждую, придавая нужную форму, и соединяет по несколько штук вместе, чтобы лопасти получились прочнее. И вот лопасти готовы, и папа встаёт из-за стола и начинает помогать мне: мы откручиваем заднее колесо велосипеда и переносим его на рабочий стол – теперь осталось только привинтить к нему лопасти.

– Ты правда думаешь, что это может сработать? – спрашивает он меня.

Я радостно киваю, и папа начинает прикреплять лопасти к колесу.

– Это энергия будущего, – говорю я ему, вспомнив ветряные турбины, которые я видел на полях и болотах в своей Вселенной. – И что самое замечательное – этот источник никогда не иссякнет.

Стрелки часов на стене садового домика уже почти перевалили за полночь. По-моему, я уже около суток не спал и за это время побывал в трёх параллельных Вселенных, встретился с разными версиями самого себя, украл аниматронного утконоса и даже исполнил «старпёрский хип-хоп». Но что удивительно: пока мы собирали турбину, соединяя шкивы и шестерёнки, я не чувствовал никакой усталости.

Единственное, что мне было нужно от папы, – это чтобы он перестал мотаться по свету и проводил больше времени со мной. Чтобы он был моим папой не наполовину, а целиком и полностью, чтобы был рядом, когда он мне нужен больше всего. Чтобы у меня был папа, который меня выслушает, как раньше выслушивала мама. И теперь я наконец-то получил то, что хотел – только в мире с двумя лунами на небе.