Она смотрит на подвеску и явно ничего не понимает. Потом поднимает на меня удивлённый взгляд.

– Это ты, – шепчет она, протягивая руку, чтобы дотронуться до моего лица. – Я бы никогда не забыла твои глаза. – По её щеке бежит слеза, а я не могу понять, почему ей грустно. Ведь я наконец-то её нашёл. – Но как? – спрашивает она еле слышно, на выдохе.

Тогда я рассказываю ей всё. Как она умерла и как благодаря папе я узнал, что согласно квантовой физике есть другая Вселенная, в которой она всё ещё жива. Как я изобрёл банано-квантовую теорию, чтобы найти её, как похитил соседского кота и как путешествовал по параллельным мирам. Я рассказываю ей о своём злобном близнеце и о том, как мне пришлось стащить утконоса. Я рассказываю ей об Альбе, о том, что она попала в аварию и что просила меня передать маме, что любит её. Я говорю ей, что папа без неё чувствует себя потерянным, и я тоже.

А она слушает и держит меня за руку, как она всегда и делала.

– Так где все мои вещи? – спрашиваю я её наконец, выбившись из сил и оглядываясь по сторонам. – Ты что, променяла меня на нового ребёнка?

Мама смотрит на меня со слезами на глазах.

– Это всегда была твоя комната, – говорит она, и её голос слегка дрожит. – Ты умер, когда был ещё совсем маленьким, Альби. Врачи сделали всё, что могли, но твоё сердечко оказалось слишком слабым.

Я стискиваю мамину руку, а сам словно проваливаюсь в чёрную дыру. В папиной книге говорилось, что параллельные Вселенные отличаются совсем чуть-чуть. В этой Вселенной небольшое отличие заключается во мне.

– Мы с папой были просто убиты горем, – говорит мама, смахивая со щеки слезу. – Мы не трогали твою детскую долгие годы. Нам даже в голову не приходило завести другого ребёнка. Мне удалось подержать тебя на руках совсем недолго, но я и подумать не могла, что снова смогу испытать подобное. А в этом году мы узнали, что я беременна. УЗИ показало, что это девочка.

Я почти до крови прикусываю нижнюю губу, но сдержать слёзы всё равно не получается.

Не знаю по чему или по кому я плачу: то ли по малышу Альби, которому не посчастливилось вырасти, то ли по сестрёнке, с которой я так никогда и не познакомлюсь. А может, по Альбе, или по дедушке Джо, или даже по моему злобному брату-близнецу – но больше всего, конечно, по маме.

Я плачу, а мама держит меня за руку, гладит по волосам и повторяет, что она здесь, рядом.

Я поднимаю голову и смотрю на её милое доброе лицо, каким я его и запомнил. И у меня остался всего лишь один вопрос, который нужно ей задать:

– Ты веришь в рай?

Тогда мама поворачивает мою голову так, чтобы мне было видно небо через окошко на потолке. И я вижу звёзды: блестящие светящиеся точки на чёрном ночном небе.

– Сотни лет назад люди называли небо раем, – говорит она, голос у неё мягкий, как тёплое пушистое одеяло, в которое хочется укутаться и не шевелиться. – Они видели солнце, и луну, и тысячи звёзд на небе. Теперь мы знаем, что только в нашей галактике – в Млечном Пути – сотни миллиардов звёзд. А галактик во Вселенной – сотни миллиардов. Каждую секунду рождаются и умирают тысячи звёзд. И когда они взрываются и появляются сверхновые звёзды, образуются химические элементы – водород, гелий, кислород и все остальные, – из которых всё и состоит, и эти элементы путешествуют по Вселенной, и из них образуются новые звёзды и планеты, и в конце концов мы. – Мама смотрит на меня, нежно улыбаясь. – У тебя внутри есть частичка рая, и у меня тоже, – говорит она. – Потому что мы все сделаны из звёздной пыли. – Потом она обнимает меня и, крепко прижав к себе, шепчет мне на ухо: – Я знаю, что рай существует, потому что мне был дан шанс снова тебя увидеть.

Я прижимаюсь к маме так сильно, как только могу. Я хочу остаться в её объятиях навсегда, но знаю, что нам придётся расстаться.

Я вёл себя так до этого момента, потому что не мог представить мир без мамы, но теперь я знаю, что есть один человек, который очень сильно во мне нуждается.

– Мне пора, – говорю я и, утирая слёзы, встаю. – Я должен вернуться ради папы.

Мама медленно кивает, в её глазах поблёскивают слёзы.

– Прощай, Альби, – говорит она. – Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю, мам. И всегда буду любить.

Потом я разворачиваюсь к ней спиной и, не оглядываясь, забираюсь обратно в коробку. Если я обернусь, то уже не смогу уйти. Закрыв крышку над головой, я сворачиваюсь клубком на дне коробки и, пытаясь не рыдать, вздрагиваю всем телом. Дилан запрыгивает ко мне на колени и вместо того, чтобы начать царапаться, урчит. Я прижимаю его к себе и смотрю, как экран ноутбука заполняют цифры. Я даже не знаю, сможет ли банано-квантовая теория перенести нас домой. Папа говорил, что параллельных Вселенных может быть бесконечное количество. Бедный Дилан – он, похоже, думает, что я знаю, как нам вернуться обратно.

– Нам надо просто дождаться, пока распадётся радиоактивная частица, – шепчу я ему на ухо, а он только щекочет меня своей шерстью. – Посмотрим, где мы окажемся на этот раз.

И тут Дилан решает слопать банан.

Но как только он откусывает кусочек, то начинает издавать очень странный звук: как будто отхаркивает шерсть. Он впивается когтями мне в ногу, и теперь его мяуканье больше похоже на предсмертный хрип. Отлично: я один на один с психическим котом, который похоже, превращается в зомби, и я стану его первой жертвой.

В папиной книге говорилось, что когда радиоактивная частица распадается, мир делится на два мира. А ещё там говорилось, что если что-то встанет у этой частицы на пути (другими словами – произойдёт «интерференция»), то возникнет «квантовая декогеренция» и все миры «схлопнутся» в одно-единственное состояние. Дилан проглотил достаточно большой кусок банана, в котором должно быть полно радиоактивных частиц – а значит, произошла интерференция крупного масштаба. Непонятно одно: отбросит ли нас этот ночной перекус Дилана обратно в нашу Вселенную или же нас засосёт в чёрную дыру?

Дилан отрыгивает банан вместе с кожурой и чем-то ещё прямо на счётчик Гейгера. И пока кот медленно ослабляет хватку, освобождая меня от своих когтей, я замечаю через щелку в крышке коробки, что снаружи – день. Мы снова перепрыгнули в день. Наверное, мы уже в другой Вселенной, а я даже не заметил, как это произошло.

Я не знаю, что нас ждёт снаружи, а Дилан, не особо переживая и не желая больше сидеть в коробке, протискивается между её створками носом вперёд и пулей вылетает из неё с таким видом, как будто побывал в адском котле.

– Что такое?

Я выглядываю из коробки и вижу папу, он стоит в дверном проходе моей комнаты и с удивлением смотрит себе под ноги: Дилан только что вихрем промчался мимо него и прошмыгнул вниз по лестнице.

Я внимательно осматриваю комнату, потому что хочу убедиться, что в этот раз попал в правильную Вселенную. Кажется, всё на своих местах: мой телескоп, книги и комиксы – всё на месте. Я смотрю на постер с Солнечной системой, который висит над кроватью: планеты на своих местах, и Луна всего одна. Похоже, я дома.