* * *

– Лиза, – сипела Катя в трубку, – Лиза, скорее, Лиза…

Их стремительно развивающийся роман в клинике скрыть было непросто, а Кате так хотелось утаить его от любопытных глаз! Почему-то женщина боялась огласки. Андрей – да вроде бы нет, не возражал, хотя абсолютной уверенности у нее не было. Может быть, она так и не стала до конца уверена в их отношениях, поэтому и хотела избежать сплетен и кривотолков?

– Катюша, давай хотя бы обедать вместе. Смешно, в конце концов. У нас так мало времени, чтобы побыть вдвоем, почему бы не использовать обед?

Андрей позвонил в ординаторскую, не на мобильный, а на городской номер. Влад сразу оторвался от компьютера – вот ведь у людей любопытство. Причем говорят: любопытны женщины. А Катя давно и много работает среди мужчин. Вот где сплетники почище любых теток! Но своих ребят она любила: да, сплетники, но друзья верные, всегда помогут, выручат. Да пускай слушает. Тем более и так все уже всем известно.

– Андрей, – Катя краем глаза увидела, что Влад развернул кресло на колесиках. Понятное дело, чтобы уж ни словечка не пропустить. – У меня сегодня операций нет. Две перевязки, плановый осмотр. Можем встретиться в час. Идет?

Катя повесила трубку и развернулась в сторону Влада:

– Ну?

– Что «ну»? – Влад наигранно поднял бровь.

– Все подслушал?

– Нет, не все – только то, что ты говорила. Могла бы и со мной посоветоваться. Некогда ему сегодня с тобой трапезничать. Вон, целый грузовичок толстяков сегодня привезли. И вообще, я бы на месте этого Смолякова сам есть перестал, глядя на это людское безобразие.

– А семечки грызешь.

– При чем тут семечки?

– Так аппендицит же от них! Ты через день его оперируешь.

– Ох ты язва, Катерина! И нечего каркать!

* * *

Тем не менее, в столовую Андрей пришел раньше и сам сделал заказ. Салат из свежих овощей, суп-пюре и фаршированные перцы. Катя отметила, что заказ вполне даже человеческий. В ресторан они ходили всего один раз, на самом первом свидании. Что ели тогда, Катя не могла вспомнить – так была взволнована. Все остальные их встречи проходили в музеях, театрах или в кафе за чашкой кофе и легким десертом.

Конечно, профессия отпечаток накладывает, никуда не деться. Врачей считают циниками и правильно делают. Они действительно не стесняются друг друга: слишком много в их профессии физиологии. Для них многие вещи, которые вызывают шок у нормальных людей, являются обыденностью. И никогда не ищут они у себя болезни, от которых лечат своих пациентов. Не воспринимает же кассир, работающий на огромном заводе, денежные купюры как что-то реальное. Так с ума же можно сойти. Нет, для него деньги – это финансовые документы. Так и у врачей. Если начать прислушиваться к себе, можно в маньяка превратиться. Работа есть работа, не стоит про это забывать.

Андрей не ел, просто сидел, уставившись прямо перед собой. У Кати появилась возможность пару минут понаблюдать со стороны за человеком, который с каждым днем становится все ближе. Красив? Тонкие черты лица, маленький нос, четко очерченный яркий рот. Что-то в его лице есть даже женское. Может, вот этот носик? Но при этом твердый мужской подбородок и очень жесткий взгляд. Взгляд полностью меняла улыбка, открывавшая безупречные зубы. Но сейчас, когда Андрей не догадывался, что Катерина его изучает, он не улыбался, и во взгляде сквозило что-то жестокое. Женщине стало немного жутковато. Надо же, додумалась! Жестокое – с чего бы это? Когда Андрей в прошлое воскресенье рассказывал ей в Третьяковке о гении Крамского, ничего жестокого она в нем не наблюдала.

– Это один из моих любимых живописцев.

Нет, так нельзя. А вот интересно, как выглядит сама Катя, когда на нее никто не смотрит? Может, у нее тоже лицо, как будто она кого-нибудь убить хочет? Очень может быть, особенно в час пик на серой ветке метро. Или после того, как закрывает за собой дверь очередная истеричная пациентка, которая платить не хочет, а от молочницы ей избавиться нужно. Устранить следствие, а причину оставить. И всем-то нужно быстро, прямо сейчас, лучше при помощи чудо-таблетки.

– Какие анализы?! Это столько стоит? За что я должна платить шесть тысяч рублей? Может, вы еще мой пол будете проверять?

Катерина каждый раз мягким убедительным тоном вынуждена была объяснять, что нужно исключить инфекции, что иначе не вылечиться, что только залечишь, а причину не найдешь. Некоторые ее понимали, а некоторые заканчивали руганью, дверью хлопали и жаловаться бежали. Можно себе представить, с каким лицом после таких пациенток сидит за своим столом Катерина.

Она себе даже психотерапевтический прием придумала – ломала простые карандаши. Дверь хлопнула – женщина тут же открывала второй ящик внизу письменного стола, доставала простой карандаш и с треском разламывала его пополам. Вставала и с силой бросала карандаш в мусорную корзину.

– Ух! – Все, можно звать следующего пациента.

Лицо Андрея ей не понравилось. Еще к чему придеремся?

* * *

– Давно ждешь? – Катя присела за столик. Мужчина от неожиданности слегка вздрогнул.

Видимо, был погружен в свои мысли. Женщине даже стало неудобно: вот, перепугала человека. Почему чувство неловкости часто возникало у нее при общении с Андреем? Чувство вины, боязнь сделать что-то не так.

– Да нет, просто работы сегодня много, у меня всего минут пятнадцать.

Ну вот, человек, оказывается, весь в заботах, опять же ведь не ест, ждет ее, хотя у самого времени в обрез.

– Так ешь! Что ты меня ждешь? Приятного аппетита, – Катя взяла вилку. – Мне уже доложили про грузовичок толстяков.

– Слушай, твои ребята тебя серьезно ко мне ревнуют.

– Так понятное дело, то я все время с ними была, вникала в их проблемы, а теперь у меня своя жизнь появилась.

– Кать, не пойму я, такая интересная молодая женщина – и одна. Куда мужики смотрят?

– Они, может, и смотрят, только мне замечать некогда. Работа, работа. Родители еще внимания требуют.

– Познакомишь?

Вот это номер. Знакомство с родителями?

– А думаешь, уже пора?

– Да, думаю, собственно, чего тянуть. И вообще, давай попробуем пожить вместе? А сначала, как приличный человек, я должен быть представлен твоим родителям.

Катя не успела ничего ответить, так и осталась сидеть с полной ложкой и открытым ртом. Неожиданно от дверей к ней с объятиями кинулась высокая длинноногая девушка.

– Екатерина Павловна!

– Боже, Ирина! – Катя бросила ложку и вскочила навстречу девушке. – Господи, что ты, как?! Неужели уже работаешь? Сколько Темочке?

– Год! Сейчас фотографию покажу, – гордо ответила девушка и полезла в огромную сумку, выискивая на дне кошелек и вываливая при этом на стол содержимое сумки.