Я невольно похлопала по правому боку, где, на мой взгляд, совершенно незаметно в складках одежды висел кинжал Джантара в ножнах. Вот тебе и одноглазая старушка. Сидит, ехидно на меня поглядывает из-под седой пряди. Верина спрятала кинжал в соломе и вдруг забормотала скороговоркой, сжимая мою ладонь.

– Слушай внимательно. Сейчас возьмешь поднос, отнесешь на кухню и попросишься в туалет. Зайдешь в крайнюю кабинку справа. Лицо сделаешь самое беззаботное. Заходишь внутрь – у задней стенки доски шатаются, сильно не приколочены. Тихонько отодвигаешь и бочком вдоль стенки до канавы идешь. Нырнуть придется. Под стеной решетка, да не до конца. Как проплывешь – сразу вылезай и беги. Беги что есть силы. Гнаться будут. Дорогу не выбирай – точно нагонят.

Я ни черта не понимала, но кивала. Голова шла кругом. Она притянула к себе и зашептала на ухо. От нее несло кислятиной.

– Передай Джантару, что я отдала ему долг жизни. Пусть помнит Верину добрым словом. А тебе, девочка, нужно к джамалиям. Запомни, к джамалиям. Ищи их в южных пустынях.

Раздался низкий гул.

– У тебя больше нет ни секунды! – Она вдруг оттолкнула меня. – Это гонг к вечерней трапезе. Беги, дурочка…

– Я ему все расскажу, мы вернемся за тобой, – прошептала я, вскакивая с досок.

Старуха поморщилась, словно не поверила моим словам:

– Не страшно проиграть, страшнее сдаться, – прошептала она, – беги немедленно!

И обессилено свалилась на постель. Словно и не было живой цепкой калеки. Тусклый взгляд, нитка слюны. Я отшатнулась. Мне померещилось? Второй раз загудели стены от удара гонга. Я встрепенулась и, больше не раздумывая, бросилась прочь из странной комнаты с кислым запахом, прочь из жуткой обители травниц.

Бежать. Бежать. Бежать.

Все как рассказала Верина. Лаз через заднюю стенку туалета, щель между зданием и стеной, до канавы вдоль сараев. Нырок и поиск дна, где должна быть дыра между решеткой и песком. Воздух закончился раньше, чем я успела нащупать спасительный лаз. Темные круги перед глазами и попытки откашляться. Одежда липнет к ногам. Но каким-то чудом не свалилась обувь.

Бежать.

Темнеет. И я бегу, куда глаза глядят. Содрогаясь от ужаса. Все происходит так быстро, но успеваю понять, что впереди безлюдные земли, полные хищников. А позади тоже хищники, только человеческие.

Ноги подворачиваются на камнях, разъезжаются на траве. Ветки цепляются за одежду, дерут волосы, встают непролазной стеной враждебного кустарника. Но я несусь вперед в надежде, что поступила правильно. А кровь стучит в ушах от переполняющего страха.

***

Сарта не спешила. Дуреха таки умудрилась сбежать, да вот деваться ей некуда. Бежит к обрыву и глупо надеется спастись. Они с сестрами шли раскрытой цепью, зажимая беглянку в тиски. Все уже было не раз. Сколько их, таких вот сданных равнодушными родственниками и пытавшихся сбежать? Задача простая: довести до обрыва, поймать, связать, отвести назад да поставить клеймо. Проникшая в кожу особая смесь выжжет напрочь все эмоции, и больше не будет глупых мыслей о побеге.

А новенькая бежит, никуда не сворачивая, четко в западню.

Вот и все. Тоненькая фигурка закачалась на краю обрыва. Заметалась, увидела, что деваться больше некуда, и замерла, встав лицом к преследователям. Сарта с сестрами шла медленно, привычно растягивая губы в улыбке. Вросшая маска доброжелательности и безразличные глаза. Они знали, что ей деваться некуда, и не торопились.

Осталось несколько шагов, как вдруг из кустов вылетел кто-то мелкий и стремительный и бросился к замершей фигурке. Девушка вскрикнула, дернулась. Тонкий край земли от резкого движения оторвался и полетел вниз, увлекая беглянку за собой. Комок шерсти, оказавшийся детенышем ирлиса, покатился вслед за ней.

Сарта бросилась к обрыву – тело, увлекаемое обвалом, ударилось об один из нижних уступов, сломанной куклой прокатилось по крутому травяному склону, снова сорвалось и замерло на камнях пересохшего ручья.

Неужто, сдохла?

Настоятельница мрачно смотрела на скрюченное тело, отсчитывая секунды. А, нет. Фигурка слабо шевельнулась и кривобоко села, баюкая правую руку. Ветер донес слабые стоны израненного тела. Тем лучше.

– Спускаемся.

И они двинулись вправо, где в тени кустов был скрыт удобный спуск, о котором девка, конечно, не знала. Откуда ей знать-то.

А беглянка даже не встает. Вон до нее добрался детеныш ирлиса и прыгает. Ирлис? Откуда он здесь? Лицо Сарты побледнело, и она сбилась с шага, окидывая округу встревоженным взглядом. Огромный пласт эмоций был вытравлен из ее души, но не страх – первобытный, сплетенный с инстинктом выживания, он всегда покоился на дне сущности, чтобы в минуту особой опасности поднимать голову и выть. Вот как сейчас, когда на противоположном склоне, один за другим появлялись ирлисы. Целая стая. Здесь, так близко от обители. И сестры, ранее шедшие безразличными куклами, в ужасе карабкались по склону обратно, радуясь, что между стаей и ими осталась окровавленная девка. Может, пока хищники рвут беглянку на части, у сестер будет несколько минут, чтобы добежать до спасительных толстых стен. Сарта в последний раз окинула взглядом окровавленную фигурку, кулем сидевшую на камнях, медленно приближающихся к ней хищников и поспешила прочь вслед за сестрами.

***

Джантар подкинул хворост в костер и поежился. Не ночь была холодна, а внутри – неуютно и зябко. Миновала полночь. Демон смотрел на огонь, следил, как приплясывают рыжие искры и хмурился. Больше суток прошло, как Николь осталась у травниц, а он уже вторую ночь размышлял о странностях в приюте. Раньше он и не замечал, какие травницы суровые и неприятные. Может, потому что не обращал внимания? В первую очередь его интересовал кров да товары. А теперь он вспоминал их безжизненный взгляд и досадливо морщился. Неужели ее глаза станут такими же?

Демон поднялся и размял затекшие плечи. Неужели станет, как они – серая, невзрачная, пустая? Тень, монотонно выполняющая свою работу. Как они добиваются такой отрешенности и смирения?

Днем, когда земля бодро стелилась под ноги, а ветер поддувал в спину, все казалось правильным. Николь пристроена, о ней позаботятся, а он идет решать свои задачи. Наконец, все так, как планировалось. Он, Белые Земли, близкие друзья. И четкая цель, которую нельзя озвучивать. Там, в столице, ждет суда отец, и лишь Джантар способен ему помочь. Вот что важно.

Но уже вторую ночь его накрывала беспричинная тревога за Николь. Демон нехотя признавался себе, что рассчитывал на Верину, а теперь было ощущение, что он словно балласт сбросил, а не о девушке позаботился. Совесть неприятно ворочалась внутри.

Он вспоминал, как на вечерних привалах она сидела в своих мягких нарядах, и ее волосы светились в лучах закатного солнца. На коленях жмурился от удовольствия звереныш, а она гладила его между ушей и счастливо улыбалась…