рука. — Как только мальчик пробормотал, левая рука Райза тут же потеряла всю силу и упала на бок, безжизненная.

— Это потрясающе! — Мудрец взмахнул правой рукой, ударив ею в пол. Удар разрушил всю башню под ним.

Естественно, у тех, кто стоял на крыше, не было другого выхода, кроме как упасть. Райза отдал себя во власть гравитации. Оттолкнувшись от земли, он мог перемещаться так же быстро, как при телепортации, но он не обладал способностью зависать в воздухе. Падая, он посмотрел на мальчика.

— Я думала, ты можешь сам контролировать свое падение, — пожаловалась его подруга. Мальчик держался за ее ногу, как за зонтик, а у девочки выросла пара черных крыльев, которые держали их двоих в воздухе.

— Так проще.

С криком Райза выбросил вперед свой оставшийся функциональный кулак. Он был едва ли в пределах досягаемости для удара, но это не имело значения. Ударной волны, которую он испустил, хватило бы, чтобы разнести в щепки любого, кто попал под удар, даже на расстоянии.

Но мальчик не отреагировал. Ударная волна безвредно рассеялась, не достигнув его.

— Такими темпами нас похоронит под обломками.

— Может, тогда переместимся? — Девушка взмахнула крыльями, направляясь к ближайшей поляне в городе под ними.

Райза отправился в погоню. Хотя он не обладал способностями, позволяющими ему летать, но, пуская ударные волны, как он это делал мгновение назад, он мог в некоторой степени контролировать свою траекторию в воздухе.

— Левая нога.

Но из-за внезапно парализованных обеих ног ему не удалось совершить плавное приземление. Потеряв равновесие, он врезался в фонтан в центре городской площади. Этого, конечно, было недостаточно, чтобы причинить ему вред, и даже если бы это произошло, он бы сразу же исцелился. Но пока не было никаких признаков того, что его ноги или левая рука восстановились.

— На этот раз ты ведешь себя ужасно неаккуратно, не так ли? Раньше ты был гораздо точнее, целясь в их лодыжки и пальцы.

— Это довольно мучительно — делать это вот так. У меня нет никакой информации, которую мне нужно получить от него, так что проще всего просто не дать ему двигаться.

Девушка использовала свои крылья, чтобы управлять их спуском, приведя пару к мягкой посадке неподалеку.

— Ты хочешь продолжить путь? — спросил мальчик. — У тебя еще есть шанс на жизнь, если ты сдашься сейчас.

— Жить, не имея ничего, кроме правой руки, звучит как вызов, — прокомментировала его спутница.

— Что ты, черт возьми, такое?! Что ты со мной сделал?!

Когда Райза закричал, обломки, заполнявшие поляну, разлетелись, брошенные в сторону мальчика, но в него ничего не попало. Ему удавалось широким шагом обходить все, что попадалось на пути. Его движения были небрежными, но он, казалось, мог предсказывать траектории летящих обломков.

— Что ты так злишься? Ты ведь хотел узнать, каково это — проигрывать? Разве это не то, о чем ты просил?

Это была правда, что Райза отчаялся в своих силах и жаждал почувствовать вкус поражения — по крайней мере, так он рассказывал миру. Но у него были сомнения в том, что его поражение было столь абсолютным. Этот бой был совершенно односторонним. Он даже не мог определить, какие атаки были направлены против него. Такая ситуация, конечно, была возможна, если разница в уровнях их силы была достаточно велика, но неожиданный опыт был настолько запутанным, что он не мог с этим смириться. Райза хотел устроить настоящее столкновение силы против силы другого. Если бы он в конечном итоге проиграл бой, он был бы доволен.

Но все было иначе. Его шаги могли расколоть землю, а кулаки — повернуть вспять течение реки. Он мог следить за движениями со скоростью света, а аура, окутывающая его, могла свести на нет даже концептуальные атаки. Но ничего не помогало. Он ничего не мог сделать. Он был беспомощен, когда у него шаг за шагом отнимали контроль над собственным телом. Это даже нельзя было назвать борьбой.

— Иди к черту! Как я могу смириться с таким поражением?!

— Ты выставляешь себя дураком, — вздохнул мальчик. — Я думал, ты должен быть настоящим воином. Правая рука.

Райза резко потерял все ощущения в правой руке. С исчезновением всех четырех конечностей он больше не мог двигаться.

— Если ты все еще не сдаешься, мне придется взять философский камень силой. Он у тебя в груди, верно?

— Хороший вопрос, — ответила девушка. — Лаин хранила свой отдельно от тела.

— Мне сказали, что если он будет в теле, то потеряет свою силу при смерти, но если он все еще может говорить, то все должно быть в порядке.

Девушка подошла ближе к Райзу, который ответил ревом. Это был не просто крик, а мощная атака дыханием. Этого взрывного воя было достаточно, чтобы уничтожить здания перед ним.

— Ну, я не могу подойти так близко, — сказала девушка, прыгая за мальчика. — Я впечатлена тем, какой силой он может обладать, используя только рот.

Райза не мог не поразиться в ответ ее быстрой оценке.

— И как же мы с этим справимся? — поинтересовался мальчик. — Если мы хотим лишить его возможности дышать, то, наверное, нужно убить его диафрагму? Удар по конкретным мышцам кажется немного сложным, так что, думаю, я просто убью всю область вокруг легких.

Как только мальчик заговорил, Райза перестал дышать. Мышцы, управляющие его способностью делать это, просто остановились, и он больше не мог получать кислород.

— Не думаешь ли ты, что это убьет его?

— Если он Мудрец, он должен быть в порядке какое-то время, верно? Давай посмотрим, пока он еще жив. Если камень не внутри него, мы сможем найти его позже.

— Ты действительно разыгрываешь из себя Томочику, да?

— Я осторожен рядом с ней. Я не хочу, чтобы она возненавидела меня без причины.

— Ну, это нормально. Не нужно быть с ним помягче. Мы прекрасно знаем, что он за человек. — Девушка снова подошла к Мудрецу. — Он испускает ударные волны, просто моргая на меня? Этот человек — настоящий монстр.

Райза пустил в ход все оставшиеся у него подвижные части тела. Его глаза и рот все еще могли двигаться. Одного этого должно было быть достаточно, чтобы убить обычного человека, но девушка-робот даже не замедлилась. Она ударила его ногой, повалив его на живот.

Именно тогда Райза наконец-то начал испытывать страх. Он вдруг понял, что это конец для него, что назад дороги нет. Он не мог даже молить о жизни.

Он ощущал горечь поражения гораздо сильнее, чем мог предположить.

* * *

Пальцы Мокомоко почернели