— Успокойся, я не обвиняю тебя. Я лишь хотел послушать, как вы дошли до жизни такой.

— Это придумали немыслимые идиоты, которые не видели дальше своего носа! Это от безысходности и страха просто жить дальше, с тем, что есть, с тем, что не получилось, и решать проблемы! Но при всей порочности и глупости этой парочки — Аннабель и Клео Тор, они первые кто задумался и решил это остановить! А я собиралась вообще прекратить практику подавления якобы негативных процессов военными путями и убийствами.

— Целиком с тобой согласен.

— Ты согласен? Что подобная система неправильна?

— Да разуй глаза, девочка, я проделал весь этот путь, чтобы найти вас, богов, что создали этот мир, чтобы спросить, вы чем здесь занимались все это время, почему вы создали такой неправильный мир, и почему все в нем сломано?

— Ты вправе спросить у меня, потому что я та, кто назначена быть ответственной за решения предков, но я и та, кто может все исправить. Ты согласился бы мне помочь в этом? Ты? Хаос и хулиган, что строит интриги и бандитские государства?

— А зачем я здесь? Я исправляю мир!

— Вот сейчас я была бы не прочь тебя поцеловать, но пока рано.

— В смысле рано, Амели? Тут мир рухнет, пока ты созреешь!

— Дело не в созревании. Если ты яблоко, то падаешь сразу, как созреешь. А если ты разумное существо, то для отношений ты ждешь, когда чувства тебе скажут, что избранник достоин твоей любви.

— А я еще не достоин?

— Пока в списке твоих достижений похищение меня прямо из кровати.

— Маленькая богиня ты заигралась в игры со старым шизиком, мне нужно было появиться и вырвать тебя из этого. — Девушка нахмурилась, но он взял ее за руку, проговорив: — Взаимные претензии, игры, интриги, — все это надо оставить в прошлом. Сейчас я везу тебя туда, где ты спасешь мир, а я лишь помогу, чтобы все получилось.

Она вздохнула:

— Я слишком холодное солнышко, руки отморозишь.

— Почему ты так о себе думаешь? Ну, волосы и глазки синие, но я вижу в тебе столько тепла и света, что, признаться, никогда не видел. Ты видела когда-нибудь в зеркало, как ты улыбаешься?

— Не практикую стоять перед зеркалом и улыбаться, как, должно быть, ты, — немного улыбнулась она.

— Ну-ка вставай, пошли.

— Куда? Спасать мир? Мы еще не приехали туда, где это можно сделать.

— Нет, к зеркалу. Я хочу, чтобы ты увидела себя.

Амели закатила глаза, вздохнула, но протянула руку, и позволила себя вывести из палатки.

Нурлан сидел неподалеку на песке, скрестив ноги и закрыв глаза.

— Как продвигается наблюдение за опасностями? — поинтересовался Лайам.

— Если ты думаешь, что, закрыв глаза, я ничего не вижу, то ты ошибаешься.

— И ты подслушивал нас?

Нурлан открыл глаза и проговорил:

— Чем могли заниматься великий Лайам Ли Кадами и Первая Дочь закрывшись в палатке? Конечно, не целоваться, они обсуждали судьбы мира, и упражнялись в словесном пикетировании.

— Здесь никакой приватности!

— И вам нужно зеркало? У меня есть зеркало в сумке в машине.

— У тебя?

— Бороду иногда надо стричь, без зеркала это было бы делать сложно, а я много путешествую по городам, где нет достижений цивилизации и голографических проекторов, поэтому научился обходиться простыми вещами. А Первой Дочери действительно полезно посмотреть на себя и увидеть, что в ней не больше холода, чем она способна в себя допустить, и так же много света, как в любой молодой девушке, что умеет улыбаться миру.

— Ты подсунула мне философа вместо бойца, — пробурчал Лайам.

— Я знаю, и предполагалось, он поучит тебя уму и станет другом, но что-то у вас не заклеилось. Этот человек мудр и у него собственная философия жизни, тебе было бы полезно.

— Первая Дочь, не переживай за наши с ним отношения, мы разберемся, — улыбнулся Нурлан.

— Я разрешила называть меня по имени. Здесь все равно никто нас не видит.

— Амели. Только свет твоего солнца сделает из этого кристалла настоящего человека. Не я. Я лишь помог найти прямой путь.

— Свет… виден ли он во мне? Иногда я не знаю, настоящая ли я, ведь меня создавали как сложную химическую формулу, чтобы я стала функцией, управляющей колесиками мира.

— Пошли за зеркалом, функция, ты увидишь.

Они подошли к машине. Лайам нашел небольшое зеркало в сумке, и показал Амели.

— Посмотри. И улыбнись.

— Ну.

— Да не так, квадратный бог, а как если бы ты увидела Тора, выращивающего тюльпаны на балконе.

Девушка прыснула от смеха, Лайам подставил ей зеркало:

— Посмотри. Что ты видишь? Ты видишь химическую формулу? Это живая девушка, у которой много эмоций, желаний, мечтаний, и она их часто показывает людям, а думает, что нет.

— А теперь посмотри и ты. Видишь свои серые глаза? Ты думаешь там только камень, серебро и все? Там тоже свет, что нужен этому миру. Ты не строгий ментор, что пришел всех научить здесь жить нормально. Ты свет, что освещает людям путь.

— Это мой брат по части освещать путь, у меня как-то больше получается прийти и заставить.

— Нет, ты освещаешь путь. Ты сводишь нужных людей вместе, ты показываешь людям, как можно жить. Ты сделал много хорошего, не разрушая. Ты это тоже умеешь, и не замечал этого. Ты запомнил только, как из-за тебя сгорел город, но не заметил, как благодаря тебе появилась новая цивилизация на краешке нашего мира, из бандитов и фермеров, которые начали строить новый мир, лучше старого. А твой брат направляет и учит их. Ты нашел короля в скалах, лучшего из многих, что никогда бы не стал королем, если бы не ты. Ты нашел ящеров и показал им, что они могут быть вместе с людьми.

— Еще я заставил разумные компьютеры работать на людей.

— Ах, Лимерик. С этим надо будет разобраться. Но речь не об этом, а о тебе. Ты тоже лучше, чем думаешь. Не надо ломать мир через колено, чтобы сделать его лучше.

— Ну так если я сделал столько хорошего, почему я еще не достоин такой, как ты?

— У тебя все впереди, — по-доброму улыбнулась девушка, и Лайам опять подивился, сколько в ней света.

На следующий день они продолжили путь. Но странная пустыня менялась. Какие-то вихорки иногда появлялись над дюнами, и сам воздух как будто искажался, плыл, лопался невидимыми пузырями более темного пространства.

— Это самый край пещеры, и здесь неприятное место. Зона флуктуаций пространства. Здесь наш мир свернутых измерений нестабилен. Что-то сломано, энергии не хватает, — рассказал Нурлан.