Как-то раз Антон вернулся много раньше, чемобычно, у Нины даже ужин был еще не готов. С необычной кротостью он буркнул:«Ничего страшного, я еще не проголодался!» – и сел за телефон. Проходя покоридору мимо гостиной, Нина слышала обрывки фраз – и ничего не могла понять:муж ремонт затевает, что ли? Какие-то мастера, какие-то рамы, стоимость работ,материалов…

Она приуныла: ремонт их квартире совершенно ненужен, его ведь только год назад делали, когда переехали сюда, и у Нины до сихпор портилось настроение, стоило только вспомнить эти кубометры вынесенногомусора, запах паркетного лака, от которого Лапку тошнило, а у нее разламываласьголова, затянувшийся неуют, коробки с книгами, стоящие тут и там, окна без штор(вот это Нина ненавидела больше всего на свете!)…

Однако за ужином ситуация прояснилась. Ковыряярыбно-овощную котлету (кабачок и горбуша в пропорции пятьдесят на пятьдесят,язык проглотишь, так вкусно!) и не поднимая глаз от тарелки, Антон сказал:

– Нам надо поставить решетки на окна.

Нина с Лапкой переглянулись. Обе разомвспомнили, как, побывав (тайком, во время очередной папиной командировки) вгостях у Инны, которая жила на первом этаже, они с тоской взирали на мир из-зазарешеченных окон. Даже лоджия была забрана решетками. «Как в тюрьме!» – чутьслышно прошептала тогда Лапка.

Выходит, и они теперь будут жить как в тюрьме?

– Антон, а надо ли? Все-таки не первыйэтаж и не девятый. На верхнем, я понимаю, с крыши можно перелезть, а к нам-токак?

– При известной ловкости не составитникакого труда спуститься с крыши сначала на девятый, а потом и к нам, –сухо ответил муж.

– Ну уж я не знаю, каким это надо бытькаскадером, – пожала плечами Нина.

– Зря ты вчера не смотрела «Итоги дня».Там как раз шла речь про таких вот «каскадеров». Неизвестные злоумышленникивзяли крепкую квартирку на восьмом этаже такой же девятиэтажки, как наша.Слезли с крыши, затарились, потом открыли дверь изнутри – и привет. Теперьищи-свищи. Небось хозяева очень переживают, что на балконе не было решеток!

– Ой, и на балкон ставить?! – в одинголос простонали Нина с Лапкой.

– А как же? – уже сердито воскликнулАнтон. – Таким образом мы двух зайцев убьем: и квартиру обезопасим, иЛапка перестанет висеть на балконе. Не знаю, как у тебя, а у меня у самогоголова кругом идет, когда она с такой высоты вниз смотрит!

– Ну, так оно… – пробормотала Нина,понимая, что вообще согласится на все, если речь идет о безопасности Лапки.

– Тем более я уже договорился, –безапелляционно продолжал Антон. – Завтра в два часа придут мастераснимать размеры. Я специально приеду, с работы отпрошусь, чтобы тебе недумалось, будто это какие-нибудь киллеры к тебе заявились.

Нина вскинула испуганные глаза. Антон сидел надутый.Эх ты, значит, запомнил ее глупый упрек тогда, в коридоре! Неужели это егозадело? Неужели он о ней заботится? Ну, с Лапкой все ясно, но неужели еговолнует и ее безопасность?

Сразу теплее стало на сердце, и Нина подумала,может, зря она так старательно соблюдает вооруженный нейтралитет и по-прежнемуспит на самом краешке… правда, не Лапкиного диванчика, а супружеской кровати,но все равно – подальше от Антона. Может быть, есть смысл повернуться к немусегодня вечером и как-нибудь особенно вздохнуть? Наверное, и его волнуетзатянувшаяся размолвка, только он по своей дурацкой замкнутости не может этогопоказать…

– Ну, как скажешь, – пожала онаплечами. – Решетки так решетки.

Лапка сразу начала канючить, пришлось взять еена руки и начать рассказывать ужастики про маленьких детей, которые спорили спапами и мамами, когда те хотели ставить решетки на окна, и родители ихслушались, а потом капризули однажды возвратились с прогулки, а дома – пусто!Все вещи украдены, и даже книжки, даже игрушки исчезли.

– И мультики? – трепеща, спросилаЛапка.

– И мультики!

– Ну ладно, – после некоторогораздумья кивнула Лапка. – Давайте ставить решетки!

Антон, слышавший этот разговор, снисходительнокивнул, даже на улыбку расщедрился, и Нина опять подумала, что надо повернутьсяночью на другой бок… и зря, между прочим, потому что Антон допоздна засиделсяперед телевизором, она и не заметила, как уснула и когда он пришел в постель,осторожно улегшись на своем краешке широкой кровати.

Около полудня – Нина как раз собиралась кормитьЛапку обедом и вести к «англичанке» – раздался звонок.

– Дебрский дома? – спросилгрубоватый мужской голос.

– Нет, он на работе, – ответилаНина, мгновенно проверив голос незнакомца по своей «шкале памяти»: нет, оннисколько не напоминает голос киллера! Ее мгновенно отпустило, она началаговорить приветливее: – Вечером перезвоните, пожалуйста.

– Да не могу я вечером! – досадливобуркнул мужчина. – Уезжаю в пять часов.

– Ну на работу ему позвоните, –посоветовала Нина. – Это же самое простое.

– Простое! – фыркнул он. – Выкогда-нибудь ему звонили на работу?

– Нет, – честно призналасьНина. – Потому что там телефон все время занят.

– Во-во! То занят сутками, а еслипробьешься, Дебрский или уехал, или вышел, или совещание у него, или хрен ещечего. А у нас ведь сделка срывается, он сам себе локти потом кусать будет, дапоздно. Слушайте, девушка, может, вы запишете, что надо, да передадите ему? Ато у него секретарша, такое впечатление, что вообще с людьми разговаривать нехочет!

Нина с покорным вздохом потянула к себекарандаш и какой-то бумажный обрывок (блокнота и ручки, понятно, не было наместе), но карандаш оказался сломан, а бумажка вдоль и поперек исчерканателефонами и названиями фирм по установке решеток на окна: следами вчерашнейдеятельности Антона.

– Знаете что? – вдруг осенилоее. – Вы позвоните по этому телефону в два или чуть позже. В промежутке сдвух до трех он обязательно будет дома, вот и поговорите.

– Точно? – недоверчиво осведомилсяобладатель грубого голоса. – Ну, лады!

И положил трубку.

«Даже спасибо не сказал!» – подумала Нина сдосадой и пошла на кухню, где Лапка с отвращением доедала молочный суп.

В эту самую минуту молодой человекобыкновенной наружности, только очень уж бледный, повесил трубкутелефона-автомата и прокашлялся.