Не знаю, может быть, баньку в самом деле истопили, но какоймужчина любит мыться. Я наскоро отряхнул пыль странствий, велел волку и воронуразвлекаться тут по-своему, а если жрать вот прямо щас не принесут, сделатьнабег на кухню. С их носами быстро отыщут, где тут что лежит, как хорошо, так иплохо.

— А вы, мой лорд? — спросил волк.

— В банкетный зал, — сообщил я. — Надеюсь, вчесть моего прибытия.

— Да-да, — согласился волк поспешно. — Как жеиначе!

— Вы абсолютно правы, мой лорд, — поддержал иворон с преувеличенной готовностью. — Кто, кроме вас…

— То-то, — сказал я сварливо. — Только неспалите здесь все.

На этот раз провожатого не оказалось, я побрел сам, тут жезаблудился, ощутил раздражение. Они там жрут и пьют, а я ходи голодный?

* * *

Крепко сложенный мускулистый воин, обнаженный до пояса,интересный блондин, с узким мечом в мускулистой длани, крался вдоль стены,осторожно выглядывая в окна. За ним торопливо семенила мелкими шажкамичерноволосая юная красотка с очень развитой фигурой, ну просто созданной дляутех и наслаждений. Длинные волосы черным водопадом струились по голой спине досамых ягодиц, конечно же, оттопыренных по самое некуда.

Варвар бросил на меня настороженный взгляд, но не проявил нипризнаков враждебности, ни дружелюбия, даже не воззвал о помощи. Я понял, чтоон в сингловом режиме, у него свой трудный квест, у меня свой, мы просто наодной локации, но во всем остальном у нас все разное, у него даже как будтографика послабее, хоть и триколорная, но разрешение не больше чем тысяча двестивосемьдесят на тысяча двадцать четыре, а у меня тысяча шестьсот, антиальястинг,поддержка множества теней и прочие прибамбасы.

На выходе из коридора он напрягся, все мускулы вздулись, ятоже чиста инстинктивна вздул свое мышцастое мясо и прикинул ревниво, неуступаю ли, проводил их взглядом. Девушка послушно скользила следом, нежная ивоздушная, но торчащая крупная грудь покачивается очень весомо, ягодицы прикаждом шаге провоцирующе сдвигаются вправо-влево, а также поочередноприподнимаются, как поршни в мощном паровом двигателе.

— Давай, выводи, — пробормотал я злорадно, —слишком уж тут чистенькие да сытенькие буржуи. Всех баб-с украдем, а здесь всеизосрем…

В банкетном зале уже собрался народ, все одеты изысканно, вшелк, панбархат, крепдешин, все украшено золотом и платиной, на женщинахтяжелые ожерелья, уши оттягивают массивные серьги с бриллиантами в натуральнуювеличину не меньше двадцати карат, а руки не могут поднять из-за толстых, какгайки, золотых колец.

* * *

Все рассаживались с элегантными шутками, веселые, но как-товысокомерно веселые. Никто никому не давал пинка под зад, что как-то странно,словно сюда еще не пришла демократия, не кидались тортами, и почему-то неслышно подсказывающего гогота за стеной. Еще не начали веселиться, понял я,усмотрел свободный стул возле самого большого блюда, поспешно устремился туда,по дороге наступая дамам на шлейфы, самцам на ступни задних ног.

За столом эльфы тоже разместились по расовому признаку, тоесть через каждые трое белых сидит один черный, а бронзоволицые так и вовсечерез каждые полдюжины. То же самое с самочками, и даже во главе стола, гдесидит очень высокий и надменнолицый мужик, свита смешана в строгополиткорректной пропорции, ибо здесь власть, очень важно для соблюдения всеболее шаткого равновесия.

Я жрал в три горла, всматривался в лица, очень красивые,надменные, благородные, мудрые, величественные, тонкие, одухотворенные,прекрасные, утонченные, изысканные, музыкальные, обладающие, ценителипрекрасного, знатоки, эстеты, эстеты со вкусом, эстеты с изысканным вкусом иэстеты с универсальным вкусом, что это я несколько не понял, на всякий случайрешил от таких держаться подальше.

Рядом со мной вяло ковыряется в тарелке эстет с лицом,исполненным холодной гордыни, уши и скулы высокие, нос тонкий, губы-щелочки,глаза вытянутые к вискам, как у гейши, кожа просто вампирья, настолько белая ичистая, а белоснежные волосы, как у поп-звезды, — до лопаток. Интересно,когда сбросит пурпурную мантию, что за татуировка на эльфячьей коже: простонепристойности или извращения, столь обязательные для загнивающей богемы?

* * *

После роскошного обеда я вышел, довольно покачиваясь ивзрыгивая, в коридор, повертел головой, что-то не вижу привычных комнат сбуквой М, что означает вовсе не метрополитен, или хотя бы с простонароднымидвумя нулями, наконец спросил пробегающую мимо эльфину-служаночку. Та в ужасезастыдилась, убежала. Наконец я вышел во двор и стал спрашивать эльфов-конюхови прочих, которые попроще. Один, самый древний, наконец понял, о чем речь,объяснил, что я говорю о неблагородном, а здесь живут благородные.Неблагородного в этом замке не существует.

— А вы? — спросил я с глубоким сочувствием.

Старик ответил с печалью:

— Увы… мы тоже соприкоснулись с прекрасным, и потомувот…

— Ничего себе усваиваемость, — пробормоталя. — С другой стороны, это и неплохо с таким метаболизмом, но все-таки этотакое удовольствие, когда срешь вволю, когда… эх!

Я не стал продолжать, потому что и лицо старика скривилось вмучительной гримасе зависти, должно быть, пытался вспомнить, как это, да и мойкишечник предупредил, что еще одна такая провокация, и он мне достойно ответит,штаны мои сзади потяжелеют на полпудика, на зависть всем простолюдинам замка, воинам,а то, возможно, и самим благородным эльфам.

— Ладно, — сказал я торопливо, — я сам неместный, так что мне можно… на меня здешние порядки не распространяются. Долеса не добегу, тут хотя бы сад есть?

— Есть прекрасный розарий…

— Давай показуй розарий! Только быстро. Розарию тоженужны свежие натуральные, а не всякие там вредные нитраты да пестициды. Еще испасибо мне скажете… Большое!

Я умчался в сторону розария, мои ноздри уже уловили ароматмножества роз, в самом деле нежных, прекрасных, утонченных, аристократичных,тургеневских, а когда выскочил из-за угла, открылся сад из множества клумб, всекусты отделены друг от друга затейливыми дорожками, дабы любоваться со всехсторон, но кусты в половину моего роста, это достаточно, достаточно…

* * *

В саду, как убедился, растут дивные цветы и ходят животныеневиданной красы. Пока я трудился под прекрасным кустом роз, я видел не толькоогромных удивительных бабочек, стрекоз и дивных полупрозрачных кузнечиков,похожих на изделия из драгоценных камней, но и муравьев, что быстро хваталиэтих прекрасных и дивных, умело обрывали лапы и крылья, с торжеством волочили втемные норы.

— Молодцы, ребята, — прошептал я. — Так им инадо… На фиг прекрасные дворцы из хрусталя Веры Павловны… Мы с ФедоромМихалычем булыжником в такой дворец…