был бы не против жить в таком. На первом этаже кроме гаража небольшой спортзал с душевой и кухня, на втором — пара спален, ванная и кабинет. Удобная современаня мебель, ненавязчивое освещение точечными светильниками, на стенах застекленные постеры с пейзажами европейских городов, мотоциклами и фентези сценами в стиле Вальехо. В доме явно прибирались иногда, но не очень часто, на полированных деревянных плоскостях полок и шкафов лежал заметный слой пыли.

Ставер что-то негромко приказал. Молодые люди тоже надели перчатки и разошлись по дому, открывая и проверяя шкафы и полки. Не слишком законно, но Ставеру явно было наплевать.

— Идем в кабинет, — сказала Ангела, — он всегда там хранилважное.

Все это напоминало Артему следственную группу в кино.

Квадратный кабинет с просторным полукруглым окном, прикрытым серыми шторами, с голубовато-серыми обоями, темно-голубым ковром на паркете. Большой модерновый стол со столешницей под светлый алюминий, с черными монитором и клавиатурой — черно-серебристый системный блок занимал полочку под столом. И кожаное анатомическое кресло на колесиках, дорогое, но удобное.

Артем нагнулся и нажал большую круглую кнопку включения компьютера. Системник подсветился фиолетовым и заурчал. Проверим.

Как ни пытался он представить владельца этого кабинета режущим горло черной курице и рисующим пентаграмму ее кровью, у него не получалось.

Ставер сам повернул картину на противоположной от окна стене — полуголый варвар тащил еще смелее обнаженную смачную брюнетку и отмахивался от лилового дракона кривым вычурным клинком. Там был сейф, небольшой куб серого металла. Кодовый замок, стальная панелька с красным огоньком над блестящими квадратными кнопочками.

— Вот тут я пас, — Ставер вздохнул, — если звать специалиста, до утра провошкаемся.

— У меня идея, — сказала Ангелина, — дурацкая наверное…

Компьютер загрузился и на рабочем столе появилось фото — белый седан БМВ на фоне молний и туч.

Она гибко нагнулась над столом и глянула на экран.

— Он всегда фанател по этим шушлайкам. А одну машину мечтал купить больше всего. И мне в альбоме показывал.

Подошла к сейфу и набрала код: BMW 328.

Огонек стал зеленым, с тихим щелчком дверца отошла.

— Глупо, но узнаю брата Федю, — сказал Ставер. И открыл сейф.

Артем, в общем-то, не слишком и удивился. На верхней полке стояла бутылка "Хеннесси" и лежали какие-то бумаги. И еще пачка долларов, сотенные. На нижней — небольшой пистолет в подмышечной кобуре желтой кожи. Похож на Заг-Зауэр. И еще картонная коробка, с кирпич размером и формой. Ставер придвинул ее и открыл. Артем вместе с ним заглянул. И тут же сказал:

— Стоп! Это не трогать! Покажу своему… специалисту.

Там лежал пакет с черными свечами, точно такими, какие он уже видел огарками. Округлый флакон темного стекла с привязанной к горлышку черной бархатной розой, Valentino "Rock n-Rose", написано на траурной ленточке. Небольшой, слегка изогнутый ножик в черных кожаных ножнах, с черной роговой рукояткой. Артем наверняка нашел бы следы крови, обнажи он лезвие. Несколько потертых карт Таро картинками вверх: Висельник, Смерть, Башня.

Еще зажигалка, розовая с золотом, кажется, Картье. И маленькая, с артемов указательный палец, березовая, что ли, куколка, сделанная очень примитивно. Грубое лицо едва намечено, рот и глаза ямки, замотана в бинты в бурых пятнах. Совершенно неуместный отвратительный предмет.

— Таак… — Артем осторожно достал и закрыл коробку.

Ангелина пробормотала что-то не совсем цензурное. Села в кресло и произнесла:

— Боже ты мой. Я даже теперь не верю. Ну, Федор Михайлович. Ну, слезинка, бл…дь, ребенка. Раз уже влезли, тут у него был маленький секрет. Для личных файлов. Подойдите гляньте.

Они послушно уставились в экран. Помимо значков "Мой компьютер" и "Корзина" там была только пиктограммка "Виселица" с веревочной петлей.

— Он когда-то мне показывал, — голос Ангелы дрогнул, она щелкнула по значку. — Он сам ее переделал.

Явилось клетчатое окошко "лист тетрадки" со списком тем. Города, животные, спорт, еще-что-то, Артем не успел прочесть. Ангела кликнула "животные".

Внизу "листа" появились подчеркивания.

— Буква Е, — подсказал Артем и подумал "лошадью ходи".

— Сама знаю, — она щелкнула Е. Появилась Г-образная виселица. Щелчок на И. Под перекладинкой повисла унылая голова чернильного человечка с высунутым языком. О. О, удача. Целых три О.

— Ну это детство золотое. — Артем вздохнул.

Ангела нажала Л.

— Фигвам называется, — прокомментировала она, под головенкой в петле повисла синяя тушка с пуговками на брюшке, пока без рук без ног.

— А потому что торопишься, — упрекнул Артем, — сколько букв? Девять. Ну какой он тебе колонок. Ну нажми К.

К появилась в середине.

— СОРОКОПУД, — торжественно сказал Артем, — краснокрылый воробей, гордый, хищный, разъяренный![13] Я по виселице чемпион факультета.

— Средь нас был юный орнитолог, — фыркнула подруга, но ввела Д. Есть Д на концу.

Она дописала слово, виселица затряслась и рассыпалась, голова отпала от тельца и они укатились за край странички. Открылось обычное окно с папками.

Игры, Ира, Картины, Машины (БМВ), Праздники, Поездки, Схемы, Футбол. И еще: Любимая.

— Таакс, — протянула Ангела, взглянув на них с отцом. — Ира и отдельно любимая. Прости, дядя Федя, сскотина одномудная, — и она щелкнула по папке.

Десятка два пиктограмм фотографий и пара — видеороликов. Один "Она" второй "Брат". Ангелина запустила первое видео.

Солнечный день, зеленый луг. На капоте серебристого седана БМВ полулежит красивая брюнетка в полупрозрачном платье цвета чайной розы. Машет, улыбается призывно и нежно. Отвела холеной белой рукой черные пряди от лица, ветерок развевает подол и открывает стройные икры. Артем ее видел… ах, ну конечно.

— Да чтоб тебя! — произнес над ухом голос Ставера-старшего. — Какого еще…

Видео кончилось.

Ангела открыла второе.

Этот самый кабинет, снимает, похоже, камера с монитора. Дядя Федор в синей футболке с крокодильчиком, слегка небритый, загорелый, ерошит русые короткие волосы на макушке рукой с массивными неубиваемыми часами. Судя по солнечным лучам на стене, ближе к вечеру.

— Андрюх, — он сделал паузу, сглотнул и как-то напряженно повел головой. — Слушай. Я не хочу тебе уродовать жизнь. Ты, черт, ты мне очень дорог. Но так нельзя. Тебе надо знать. Мы с Лилей два года как любовники. Она меня любит. Хочешь, ненавидь нас. Но я тебе ее не отдам. Она женщина, которая мне нужна, насовсем. Я знаю, кем ты меня считаешь, знаю. Я тебе клянусь чем хочешь, тут все по другому. Доказательств у меня хватает. Я думаю, если ты спросишь у нее сам, она не будет скрывать. Ну жалеет она тебя, понимаешь? Она мне так сказала. Жаль его, ему так плохо одному. Ксюша вот… и с дочкой ты остался. Она очень добрая, ее легко развести на жалость. Прошу, не делай этого. Верни мне ее,