временем информация о постере распространялась все шире. Сложно объяснить тому, кто рос в эпоху интернета, насколько это было тогда необычно, ведь даже для того, чтобы новость о некоем событии просто дошла до меня, его масштаб должен был раз в пять превышать количество времени, уделяемого ему на телевидении, на радио и в газетах. Это ведь было за несколько лет до того, как вся цепь событий того лета была представлена в «Неразгаданных тайнах», в «Печатной копии» и в «20/20», показана в сериале «Шоу в субботу вечером», где выясняется, что Харрисон Форд тоже вешал постеры, хотя обвинял в этом некоего однорукого мужчину; а также до выхода телефильма «Окраина: история Паники в Коулфилде» и состоящего из двадцати семи песен концептуального альбома группы «Флейминг Липс»[29] под названием «Лачуги золотоискателей». Это было до того, как бренд уличной одежды XLARGE создал целую линию одежды с нашим постером. До того, как японский бренд «Бэйзинг Эйп»[30] создал почти такую же линию одежды с нашим постером пятью годами позже. До того, как серия статей в «Нью-Йорк таймс» о Панике в Коулфилде получила Пулитцеровскую премию. До того, как семеро не имеющих друг к другу отношения человек взяли на себя ответственность за наш постер, и потом в порядке судопроизводства их утверждения были опровергнуты. До того, как у постера появилась собственная страница в «Википедии», и до появления в нулевые годы сайтов окраинаэтолачуги. com, мыбеглецы. com и законпонамизголодался. com, соответствовавших названиям трех эмо-групп нулевых годов двадцать первого века. До того, как на афише боев без правил появилась информация, что надпись на постере взята из так и не увидевшего свет ролика Последнего воина[31], и до того, как люди потратили годы на поиски этого ролика. До того, как ритейлеры «Урбан Аутфиттерс» стали продавать принт постера по сорок пять долларов за штуку. До того, как знаменитый нью-йоркский шеф-повар открыл ресторан «Изголодавшиеся», который специализировался на жареной курятине и продержался меньше года. И до того, как огромная толпа граждан крошечной восточноевропейской страны сбросила свое коррумпированное правительство и, скандируя по-английски фразу «Мы — беглецы», пошла на штурм президентской резиденции, и одна из восставших, молодая женщина, честно говоря слишком симпатичная, чтобы воевать с коррумпированными правительствами, подняла плакат с этой же фразой, и фотография этой девушки с плакатом стала культовой и попала на обложку журнала «Ньюсвик».

Это произошло до всех этих событий, которые мне понять намного сложнее, чем события нашего лета, хотя я и в них мало что понимаю, поскольку они до сих пор кажутся мне сном. Моя собственная жизнь до сих пор кажется мне сном. Потому что каждый раз, когда я сомневаюсь в реальности своей жизни, я автоматически возвращаюсь в то лето, снова и снова прокручиваю его в своей голове и до сих пор не могу сказать с уверенностью, что какое-либо из тех событий действительно происходило. Единственным доказательством является тот факт, что я по-прежнему здесь. И постер по-прежнему здесь. Я могу быть в этом уверена, потому что храню оригинал, на котором моя и Зеки кровь. И когда я теряю ощущение себя, когда начинаю дрейфовать где-то вне своей жизни, я беру оригинал постера, снимаю с него копию у себя в кабинете, иду куда глаза глядят и вешаю там эту копию. И тогда понимаю, что моя жизнь реальна, потому что от моего настоящего через все мое прошлое протянута нить к тому лету, когда мне было шестнадцать и весь мир открывался передо мной и я шла сквозь него.

Глава десятая

Коулфилд ничего собой не представлял. О нем почти нечего было сказать. Он был городом-деревней и этим походил на множество других таких же городов-деревень середины девяностых: тут были «Уолмарт» и фастфуд, райончики с домами разного уровня достатка, затем шли бесконечные поля, засеянные соей. Сюда приезжали, либо чтобы навестить родных, либо по делам завода «Тойота» или инженерно-технической базы военно-воздушных сил, расположенной через несколько городков от Коулфилда. То, что было у нас, было везде, и кому это интересно? Тем удивительнее превращение Коулфилда в город, вызвавший всеобщий интерес. Благодаря нам и тому, что мы сделали.

В то лето Коулфилд стал для многих людей обязательным для посещения местом. Студенты колледжей, красивые и загорелые, всегда немного навеселе или под легким кайфом, наезжали к нам из Джорджии и Северной Каролины, высыпáли из машин и как бы просто гуляли по городу. На самом деле они искали постеры и, увидав их, крали или фотографировали. Отель «Роял Инн», в котором раньше селились только строительные рабочие и всякие сексуальные извращенцы, был теперь постоянно забит под завязку, а вокруг его бассейна, который руководству отеля даже в голову не приходило заполнять водой, одна за другой гремели вечеринки. Старые хиппи доставали из своих автодомов сумки-холодильники с промокшими сэндвичами и оранжевой газировкой, располагались на пикник в городском парке и наблюдали за теми, кто приклеивал или, наоборот, сдирал постеры. Из соседних округов к нам приезжали подростки в футболках с «Напалм Дет», Мэрилином Мэнсоном, «Саундгарден» и «Корн»[32]; в руках у подростков были наши постеры, и они искали, где бы их повесить.

Бети Поузи, глубоко беременная, что было для меня непредставимо в такую жару, крохотная, как куколка (хотя и моя ровесница), только с гигантским животом, поставила стол и продавала копии нашего постера. По доллару за штуку. У нее были персонализируемые варианты с закрашенным белой замазкой словом «беглецы», чтобы на это место можно было вписать свое имя, затем повесить такой постер и на его фоне сфотографироваться. Ее бывший парень, Дэнни Хаусен, готовившийся стать профессиональным рестлером, изготовил постеры, на которых вместо кроватей с детьми нарисовал Барта Симпсона, Элмо и логотип «УТ Волс»[33].

Все это немного напоминало музыкальный фестиваль «Лоллапалуза», мероприятие, растянутое на весь день, однако за всем этим чувствовалось напряженное ожидание чего-то, что должно случиться. И разумеется, время от времени что-то случалось. Кто-то поджег дерево на площади, и оно сгорело дотла еще до прибытия пожарной команды. Кто-то заметил черный фургон на парковке у супермаркета «Бай-Лоу», и вот уже целый отряд горожан бейсбольными битами и молотками не оставляет от него живого места, и копам приходится всех этих горожан разгонять. А у городского бассейна какой-то мужик швырял в толпу фальшивые золотые монеты и разглагольствовал о том, что золотоискатели — прислужники дьявола, и Лэтрелл Данвуд пытался этого мужика утопить, и перепуганные спасатели вшестером еле смогли его удержать. «Борцы с плакатами», скорчившиеся на платформе пикапа c