— Да-а-а, Аддерли, нехило тебя приложило, — протянула рыжая, закидывая ногу на ногу, — Это Скай. Не помнишь? Мы вроде как на одном курсе учимся и даже иногда общаемся.

— Скай…. — не отводил от ее лица глаз, явно смущая бедняжку. На щеках едва заметный румянец выступил, а я всё пялился, как завороженный.

— Эй, — ткнула кулаком в колено Гейт.

Весьма ощутимо, я бы сказал. Поморщился, потирая ушибленное место.

— С памятью проблемы, — буркнул, — Даже стычку, в которой резерв растерял не могу воссоздать. Значит, — вновь обратился к девушке напротив, — Мы знакомы, Скай?

— Конечно, — наконец заговорила она.

А меня, словно током от звука этого голоса пробило. Толчок в самое сердце, откуда-то из глубины. Определенно, что-то здесь не так!

— Ты же сам нас с Дженн на кладбище позвал, — продолжала она с легкой улыбкой, — Вроде как там драконье захоронение. Нам интересно, вдруг знакомые имена увидим.

— Но вы так и не пошли никуда вчера. Вот, думаем, может сегодня сподобитесь? Ты ж вроде у них главный заводила. Но, если что, я у кого-нибудь другого поинтересуюсь.

— Да, — я вновь посмотрел на рыжую, — Лучше у Мэтью узнай. Но, не думаю, что они без меня пойдут.

— Когда тебя выписывают? — снова Скай.

— Завтра должны.

В этот раз не стал смущать ее излишним вниманием. Нужно сначала в себе разобраться. Скоро дед явится, может диагностику проведет? Скажет, что не так с моей головой.

— Ладно! Мы пойдем, — рыжая встала, — Увидимся!

— Угу.

Скай поднялась следом, и обе поторопились на выход.

Я смотрел на переливы золота ее волос и ни о чем не думал. Заглянувшее в окно солнце целовало блестящие локоны, будто удостоило вниманием эту палату лишь ради них. Девушка вдруг остановилась и обернулась. Душа странно заныла от выражения синих глаз.

— Приходи поскорее в себя, Нейт.

Еще одна нежная улыбка, и за Скай закрылась дверь.

Пара секунд спустя в палату снова заглянула рыжая, будто о чем-то забыла. Молча метнула серебристый луч заклятья, избавляя лекарскую подсобку от розового дыма. Затем подмигнула мне и скрылась.

14.2

Когда в коридоре послышались мужские голоса, я уже был готов завыть на луну от суматохи в мыслях. Прекрасно понимал, что здешнее лечение не вернет память и не ответит на волнующие вопросы. Хотелось поскорее покинуть эти белые стены. Я бы уже оделся и ушел, если б смог найти свои вещи. Но помимо больничной рубахи, отвратительного грязно-зеленого цвета, поблизости ничего не было. А наколдовать хотя бы мантию не вышло, резерв еще достаточно не восстановился.

— … конечно, сколько потребуется, — донесся до ушей обрывок ректорской фразы.

— Мы еще поговорим об этом инциденте, — холодный ответ деда.

— Как угодно. Новое расписание будет готово через пол часа.

— Отправьте на адрес.

Подслушивать чужие разговоры далеко не то, чем люблю заниматься. Но в этом случае говорили явно обо мне, и я невольно сосредоточился. Только беседа оказалась не долгой — дверная ручка опустилась, пропуская в палату высокого мужчину во всем черном. Он был один, ректор предпочел не вмешиваться в семейную встречу. А может торопился поскорее избавиться от токсичного гостя. Глава Ковена мог воздействовать на окружающих одной лишь своей аурой. Тот случай, когда и магия не нужна, чтобы уничтожить противника.

Размеренно медленные движения, прямая осанка и голова, которая никогда не опускается. Словно у деда ввинчен стальной стержень в позвоночник. Плотно сжатые тонкие губы, черные глаза, один взгляд которых вытягивает все светлое и радостное из души. Хорошо, что сейчас отбирать у меня особо нечего.

— Кого тут без разрешения принесло?

Из подсобки высунулась Саманта, готовая разнести в пух и прах нерадивого посетителя. Но ей хватило одного лишь взгляда, чтобы резко передумать.

— Ой, добрый вечер, господин! Не буду вам мешать.

И мигом скрылась в своем убежище. Я ухмыльнулся, хотя с удовольствием составил бы ей компанию.

Гидеон остановился у изножья кровати. За его спиной тут же возникли черные щупальца тьмы, быстро слепившие из лоскутов мрака широкое кожаное кресло. Усевшись в него и приладив рядом трость, он заговорил.

— Здравствуй, внук. Вижу встрече не очень рад. Но, раз не дождался меня в прошлый свой визит домой, я пришел сам.

— И вам не болеть, милорд.

Чувствуя себя не в своей тарелке, поерзал в кровати, пытаясь поудобнее сесть. Но все казалось неимоверно раздражающим: от плоской подушки за спиной, до белой простыни, вмиг ставшей жарче зимнего одеяла.

По правую руку деда материализовался круглый столик с бутылкой и двумя стаканами. Они быстро наполнились янтарной жидкостью. Один дед взял сам, а второй левитировал мне.

— Извините, компанию не составлю, — подхватил зависший перед носом стакан, тут же отставляя его на тумбочку, — Задерживаться тут и минутой больше положенного совершенно не желаю.

Гидеон дернул уголком губ.

— Понимаю. Но это не алкоголь. Это зелье, — поймав мой удивленный взгляд, усмехнулся, — Нет, только у тебя, внучок. Я предпочитаю коньяк.

Он сделал небольшой глоток и откинулся на спинку кресла.

— Что за зелье?

— Восстанавливающее, настроенное исключительно на тебя. Быстро вернет в прежнее состояние и проявит заклятье, что всё это натворило.

— И память мне вернет?

— Возможно. Не помнишь, как попал сюда?

— Не помню.

— Значит, заткнись и скорее пей. У меня не так много времени на возню с тобой.

Скрипнув зубами, я послушно уничтожил предложенный напиток в два глотка. Ожидал горечи, но не почувствовал вообще никакого вкуса. Словно воды отпил.

— Когда этот напыщенный индюк Риер поведал историю о глупой дуэли из-за какой-то девки, я не поверил ни единому слову. Нет, сама идея не плоха, и вполне могла быть правдой. Только вот Аддерли — из Тёмных. И высушить магический резерв нам не так легко. Чувствуешь что-нибудь необычное?

Я прислушался к своим ощущениям.

— Нет, абсолютно ничего. Ректор сказал, дуэль была из-за девушки?

— Смешно, да? Ладно, действие зелья может растянуться по времени. А пока, поговорим о твоем обучении.

Вот и подошли к самому главному.

— Я не хочу становиться вашим преемником, милорд. Насколько знаю, перенять Силу возможно лишь по согласию.

Дед сделал еще глоток коньяка, не отрывая от меня взгляда. Ничего в выражении лица не изменилось, только в глубине черных глаз мелькнули недобрые огоньки.