– Рыбаки костер жгут? – вслух предположил Ермил.

– Может, и так… – Миша покусал губы. – Что гадать? Поедем – увидим… Однако… Всем быть начеку! Ермил! Командуй…

– Есть, господин сотник! Всем шлемы на головы… Арбалеты… заря-жай… Шестоперы, мечи – к бою!

Все собрались, подтянулись. Спешившись, снарядили арбалеты, надели подшлемники, шлемы… Вновь взметнулись в седла…

– Вперед, – тихо скомандовал сотник. – Смотреть в оба и быть готовым ко всему! Лана, не стреляй без приказа!

– Есть!

Может, и на воду дул. Может – и рыбаки… Однако как говаривали когда-то в советской армии – лучше уж перебдеть, чем недоспать!

Поскакали… Взметнулась под копытами пыль, сверкнуло в шлемах солнце…

– Эй, не растягиваться! Давайте – лугом…

Узкий заливной луг сменился рябиновой рощицей, рощица – перелеском… Явственно запахло гарью! Самые нехорошее предчувствия охватили сотника…

– Господии-и…

Усадьбы не было! Все кругом было сожжено и порушено! Сгорело до углей… Еще дымились остатки строения и частокола, тут и там валялись черные обгорелые трупы…

– Однако съездили… Ермил – здесь. Возьми двоих, внимательно все осмотрите. Остальные – за мной. Ищем следы.

– Есть, господин сотник…

Следы обнаружили сразу – пешие, конные… Неведомые лиходеи отнюдь не скрывались…

– К реке ушли! – осмотрев следы, тут же доложила Лана.

– Вперед!

У реки следы и заканчивались, у старых рыбацких мостков… Ясно было все…

Кто-то из воинов разделся и прыгнул в воду…

– Лодейка, господин сотник, не маленькая…

– Ясно, что лодейка…

– Днищем мель зацепила… Большая – весел на полсорока!

«Полсорока»… Миша невольно улыбнулся – здесь все считали «сороками». Привычка еще с самых древних времен. Как в песне про «сорок сороков»…

– Ну, двадцать пар весел – это еще не большая. Однако для Горыни-реки – вполне…

– Наша стража заметила бы! – одеваясь, покивал отрок. – Ужо!

– Ну да, заметили бы… – сотник задумчиво потеребил бородку. – Однако и лиходеи не под пиратским флагом плыли!

– Что, господин сотник?

– Говорю – таились под мирных гостей. И тем не менее – список проходивших за последние сутки судов составить надо…

– А если они со стороны Киева или Переяславля пришли? И так же – обратно, – вполне резонно высказался кто-то из ратников. – Там, недалеко, волок. На Припять вовсе не обязательно по Горыни через наши земли.

Лана вскинула брови:

– Он прав!

Ну да, прав был отрок, прав! Так вполне могло быть, да, скорее всего, и было. Тогда дела хуже, но не безнадежно, правда – хлопотно. Пройтись от волока вниз по Припяти, поспрошать людей – ладья не иголка…

– Возвращаемся! – тронув коня, приказал сотник.

И вновь – пепелище, и вновь – обгоревшие трупы и гарь. И запах – мерзкий запах сгоревшей человеческой плоти…

– Все до головешек сгорели? – Миша все же боялся спросить… вернее – узнать наверняка… Все ж не чужая была ему Костомара-вдова, далеко не чужая… Молодая – лет тридцать – красавица. Тонкий породистый нос, пышные ресницы, большие, серовато-зеленые с хитроватым глаза золотистыми искорками… Даже чуть тонковатые губы ничуть не портили красотку… Дева – огонь! Впрочем, вполне зрелая женщина… выглядевшая как подросток – тоненькая, изящная… Союзник, друг… и даже более того… Неужели – и ее…

– Вдовы нигде нет, господине! – подойдя, негромко промолвил Ермил. – Скорее всего, увезли с собой…

– Так, парни… За мной!

Миша взметнулся в седло. Он всегда был резок и скор на решения, особенно когда некогда было думать. Вот и сейчас – некогда. Смерти подобно! Тяжелую ладью тащили волоком… да и потом, на реке – на конях вполне можно догнать. Там, по правому берегу – дорога, торговый тракт…

Все ж Миша придержал коня – отправил гонца в Михайловский городок. Сообщить, что немного задержится.

Вообще-то, сотник не должен был действовать вот так, опрометью, сломя голову. Просто послал бы в погоню верных людей… Глядишь, и догнали бы ладью, что-то бы выяснили… Может быть… Время-то шло! И работало-то оно вовсе не на ратнинцев. Не-ет! Нельзя было терять ни минуты.

* * *

Ах, как же сладко стрекотали сверчки на опушке дальнего леса! Одуряюще пахли кипрей и клевер, сплетались с высокой травою васильки и ромашки, и вспорхнувший в небо жаворонок выводил свою трель.

Над самым Велькиным носом пронеслась стрекоза, быстрая, с прозрачно-синими крыльями…

Юноша рассмеялся:

– Вот бы и нам так! А, Звень? Полететь бы куда-то далеко-далеко… хоть в Царьград!

– Нет, – сверкнув очами, обернулась девчонка. – В Царьград не хочу. Натерпелась… помнишь?

– Да уж, – согласно кивнув, рыжий пригладил непокорные вихры… верней – попытался, да все старания его вышли напрасными.

Даже обычно серьезная Звеня звонко расхохоталась:

– Да у тебя – гладь не гладь…

– А ты тогда, в Царьграде-то… Молодец! Не растерялась, – припомнив, похвалил отрок. – Особенно по пути.

– Так ведь знала же – наши не бросят!

– И все ж… Кабы не Михайла-сотник…

Оба – Велимудр-десятник и Звенислава – сидели в траве, на опушке. Рядом стояла большая плетеная корзина, полная крупной спелой малины, только что собранной Звеней. Вообще-то, ради этого девчонка сюда и пришла… Ну, не с рыжим же встретиться! Это он как-то здесь оказался… так не прогонять же! Зачем?

Спрятав усмешку, девушка повернулась, ожгла взглядом:

– Вель… А ты как здесь? Только не говори, что мимо шел.

Парнишка повел плечом:

– Так я и мимо…

Разменявший пятнадцатую весну десятник Велимудр-Велька давно уже не был тем восторженным пареньком, занозой, вроде Глузда, что когда-то подсматривал в кустах у реки за троюродной сестрицей Горькой… Повзрослел, заматерел, даже в движениях приобрел некоторую важность – все же десятник, не шпынь какой ненадобный. И все же в чем-то он остался прежним, да и внешность не очень-то изменилась – круглое, густо усыпанное веснушками лицо, синие восторженно-смешливые глаза и буйная огненно-рыжая шевелюра. Откровенно-то говоря, тот еще видок! Не особо наженихаешься – девки на околице вместо поцелуев только смеются да дразнятся… Хоть и десятник – да им хоть сам князь! Такие уж оторвы…

Вот и Звенислава… Нет, Звенька не такая!

Прищурившись, отрок скосил глаза… Красавица! Стройная, сероглазая, с косою цвета спелой ржи…

Эх, так бы и взял, прижал бы к себе…

– Хм… – девушка тоже глянула искоса, улыбнулась. – Так-таки и мимо? Ой, не лги-и-и… Сам же сказал, я – умная.

– Когда это говорил?

– А! Значит – дура?

– Тьфу! – озадаченно заморгал юноша. – Совсем ты меня запутала. Вообще-то, я силки шел проверять, к Синему лесу.

– Ха! Где Синий лес, а где мы? – Звенислава снова расхохоталась.

– Так тебя по пути углядел… – потупив взор, признался десятник. – И так в глаза твои заглянуть захотелось…

– Силки проверять… В юфтевых сапогах, в