к реке. Скорее всего, убийцы именно по ней и явились…

Правда, течение быстрое, да и мель – каменистое дно… Впрочем, на песочке какие-то следы все же имелись…

Тут появились и хитрованы. Внимательно осмотрев следы, не поленились – полезли и в реку, прошлись по отмели…

Интересно, что такого заметили?

– Гастя там по кустам смотрит, – выбравшись на берег, доложил Мекша. Кольчуги караульщики сняли, аккуратно сложив в заплечные сумы-котомочки.

– Ясно… – кивнув, Михайла хитро прищурился: – А сам что скажешь?

– Там, у костра, след, – почесав затылок, промолвил урядник. – Нога босая, небольшая, узкая – девичья. Девица с ними была, господин сотник!

– Та-ак… – Миша, кстати, тоже след этот заметил, только пока еще никаких выводов не делал – рано. – И куда ж эта девица делась?

– Куда делась, покуда не знаем… А вот откуда взялась, уже можно сказать. Из реки!

– Подробней! – насторожился сотник.

Мекша покусал губу, искоса поглядывая на своего приятеля, деловито шарившего по кустам.

– Тут невдалеке брод… Девица там и шла… да плохо брод знала – оступились… Вынесло на стремнину… Дева давай барахтаться, кричать. Хорошо, мужички услыхали – помогли. Кабы не они, верно, утопла бы…

– Говоришь, помогли…

– Да, на руках вынесли. На песке-то следы глубокие – кто-то явно с грузом шел… – Чуть помолчав, воин продолжал: – Одежку мокрую дева на кустах у костра сушила – ниточки зацепились, ворсинки. А чтоб нагой не сидеть – они ей холстину али… там, рядом лежит – еще мокроватая…

Сотник сверкнул глазами:

– Хочешь сказать, что они ее… а девица отбивалась – и вот…

– Нет, господине, – урядник покачал головой. – Все там спокойно было. Похлебали ушицы, потом – спать полегли… Их уже – сонными. Узкий такой нож, подобные у ляхов да ромеев бывают. Стилет – так ромеи зовут.

– Одна-ако… Не слишком-то обычное оружие.

– Вот и я, господин сотник, о том… Вряд ли это девица сделала, – прикрыв глаза, задумчиво протянул воин. – Удары умелые – сразу насмерть. Не мучились бедолаги, умерли спокойно, во сне – сразу. Зарезали их – и сразу к коробам… Искали что-то! Может быть, даже и нашли…

– А дева?

– Девы, скорее всего, тут уже и не было. Ушла. Иначе б и ее – за компанию. Этих-то уже под утро убили – костерок-то шает еще. Значит, ночью хворост подкидывали…

– Эге-ей! – покричав, спустился с пригорка Гастя. Похлопал глазами взволнованно, доложил: – Там папоротники смяты, господин сотник.

– Смяты? А ну, пойдем-ка, глянем…

Кто-то шастал по лесу, совсем рядом с кострищем… пробирался – видно было!

– Мужик, видать, крупный… Даже и не один… К реке шли…

– Да нет – от реки… Эвон, за сухостоину хватались – кора сдернута…

Похоже, все так и было. Получалось, что за коробейниками кто-то следил! Но… зачем? Кому они сдались-то?

– А вот здесь – затаились!

В те времена всем юношам приходилось охотиться, выслеживать и добывать дичь – эти парни читали лес, словно открытую книгу! Миша завидовал – он так до сих пор не мог.

– Вон, в можжевельнике схоронились… Резко так бросились – ветку сломали…

– Ветка здоровая, ага… Кого-то увидали… Гастя, ну-тко, за елками глянь…

– Ага…

Мальчишка стремглав бросился к ельнику…

– Следы! Эвон и ленточки кусочек… Оборвался…

– Дева шла, – негромко промолвил Федул. – Вот, зацепилась…

Мекша тут же подхватил:

– А лиходеи ее увидали и спрятались. Боялись, что закричит. Торговцев разбудит…

Вернувшись обратно на пригорок, парни под руководством сотника еще раз тщательно осмотрели место происшествия, выискивая любую зацепку… Да что там, тщетно! Что там такого интересного было у коробейников, за что их могли убить – бог весть… Но что-то определенно было!

– У этого пояс разрезан, господин сотник! – взволнованно доложил Доброгаст.

Федул тоже выкрикнул:

– И у этого вспорот…

Вот так вот! А поначалу-то не заметили… Значит, и в поясах что-то искали. Скорее всего, нашли.

– Тогда ясно – по наводке работали, и конец ниточки следует искать в Турове! И рядом, за речкою – в землях «журавлей»…

– И почему ты про «журавлей» подумал? – с некоторым удивлением переспросил сотник.

– Так ведь ясно же, господине… Мимо нашей стражи никто незамеченным не проходил и не проплывал! – Мекша истово перекрестился. – Проходили две ладьи – в Туров. И одна – из Турова. Но это все днем было. Из лодей кто – вряд ли. Откуда там знали, как именно торговцы пойдут, какими дорожками-стежками?

Соглашаясь, Михайла молча кивнул.

– Значит, по тому берегу шли… Тут ведь отмели, вброд перейти можно. Там, у «журавлей», следы поискать надобно, – убежденно высказался урядник. – Если и не сами «лешаки» все это устроили, то лиходеи по их земле шли… Эх, если б девицу найти, допросить… Может, что-то и заприметила?

Сотник, прищурясь, глянул на реку, на игравшее на отмели солнце:

– Девицу, говоришь… Кажется, я ее сегодня уже видел. Прямо вот здесь, на реке… в лодке.

Глава 4

Погорынье, август 1130 г.

С юной паломницей Забавой сотник поговорил лично, найти ее не составило никакого труда. Это и оказалась именно та девчонка, которую подвозили в челне юные стражники – Глузд и Кирьян. Судя по их словам, девушка и знать не знала ни о каких убийствах – с раннего утра уже беззаботно плескалась в речке. Тут Миша четко себе представлял: коли б паломница бежала от лихих людей – вела бы себя совсем не так! По всему выходило – коробейников Забава покинула еще живыми. Правда, Глузд обмолвился, будто дева слышала в лесу какие-то крики… шум… Но никого не видела.

– Ты квас-то пей, – выслушав, гостеприимно предложил Михайла. Девушка ему скорее понравилась – скромная, в темном платочке, потуплен взор… однако же иногда так глянет, что ого-го! Ожжет жемчужносерым взглядом! Чувствовалось, ежели что – дева за себя постоять сумеет.

– Благодарствую, дядечка… Вкусен у тя квас-то!

– Зови меня Михайлой… Ты церковь-то нашу нашла?

– Заутреню уже отстояла, – улыбнулась дева. – И с батюшкой познакомилась. Спросила – кому где помочь? Так он и при церкви предложил…

Юлия…

Миша неожиданно для себя покраснел – со всеми этими убийствами он совсем забыл про свою зазнобу, а ведь давно пора было навестить, подбодрить, если что – предложить помощь… Кстати, Юлька как-то обмолвилась, что одной, после безвременной кончины матушки, знахарки Настены, стало ей очень уж тяжело. Приходящих помощниц не хватало, ведь, кроме собственно лечения страждущих и больных, нужно было еще как-то жить и вести хозяйство. Сотник предложил было подружке столоваться в Михайловском городке, у тетки Плавы… Юная лекарка предложение сие с негодованием отвергла: мол, что