Что примечательно, до зачетов допускались лишь те, у кого были набраны сделанные письменные задания. Всего за три месяца их требовалось выполнить около пятидесяти, но для допуска к зачету хватало сдать минимум – тридцать.

Учитывая, что я поступила в академию в середине триниды, сделать самый минимум я просто не успевала физически. Робкая надежда на то, что меня выпнут из-за неуспеваемости, маячила на горизонте, но для начала нужно было хотя бы создать видимость того, что я старалась.

Хоть я и намеревалась как можно скорее покинуть это прекрасное место, лучше его покидать, когда тебя считают молодцом, а не оторвой. Тем более что я не знала, сколько еще здесь пробуду. Допуски в библиотеку мы достали, зелья и порошок от ведьмочек маячили на горизонте, пропуск в город тоже можно было получить, если очень постараться в учебе, но кинжал для перехода на другую сторону и деньги…

У меня не было ни гроша ни для трат на этой стороне, ни для той, чтобы купить себе элементарное – билет на самолет. Благо хоть документы не отобрали – и то хлеб.

– Вас с позором выпрут из академии, Драгон! – не унимался месье Бектли.

Осознав, что могу навсегда попрощаться с академией вот так легко, я вообще легла на доску и больше не подавала признаков жизни. Но если бы преподаватель на этом успокоился!

– Драгон, прекратите саботировать! Вы у меня месяц не получите пропусков в город!

– А если я быстро пройду все препятствия, то получу? – мигом взвилась я на ноги.

Преподаватель гнусненько усмехнулся:

– Если пройдете быстрее всех, я лично выдам вам сразу два пропуска. Вперед, к началу полосы.

К началу полосы я не пошла – побежала. Дождавшись, пока месье Бектли даст отсчет времени, рванула с места так быстро, как только могла. Сама по себе полоса сложной не была. Вымораживали эти перекаты вверх-вниз, отчего постоянно приходилось снижать скорость.

Ветром пролетев через все препятствия, я с надеждой подобралась к преподавателю и к его записям в большой толстой тетради. Там он делал пометки о том, кто и за какое время прошел полосу.

Из своей тройки я прибежала первой, так что имела все шансы на…

На меня обрушился шквал из негодования.

– Драгон, вы совершенно не стараетесь подключить свои способности. Вы бежали как обыкновенный человек! У меня кошка и та быстрее бегает!

– Так у меня нет способностей.

Я опешила, с перепугу сделав шаг назад. И ведь даже не соврала! У меня не имелось ни особой скорости, ни ловкости и уж тем более силы. С этой стороны меня запросто можно было назвать самым обычным человеком.

Но месье Бектли считал иначе:

– Как и все здесь присутствующие, вы рождены ровно в полночь, а значит, способности у вас есть. Просто кто-то очень не желает их развивать.

– Из любого правила есть исключения, – буркнула я себе под нос.

Но преподаватель услышал.

– В этом правиле исключений не бывает, студентка. Идите. Не видать вам пропусков как своих ушей.

Я расстроилась. Нет, не так. Я РАССТРОИЛАСЬ. Почти держала пропуск в город в своих руках, но увы. Рухнув на скамью, дождалась, пока до меня ползком доберется взмокшая Д-Ролли. Слышала, как месье Бектли сказал ей, что сегодня она прошла полосу уже лучше.

Уже лучше – это раза в три медленнее меня.

– Ты как? – участливо поинтересовалась я, помогая обессиленной девушке сесть.

– Если бы я родилась кошкой, после этой полосы у меня совершенно точно истратилась бы одна жизнь, – горестно простонала соседка. – О, смотри. Сейчас будут показательные выступления.

Размалеванная троица подошла к полосе препятствий походкой от бедра. Даже на физподготовке они нашли чем отличиться. Вместо одинаковых черных спортивных костюмов с эмблемой академии, какие носили все, они принарядились в обтягивающие лосины и футболки с такими вырезами, что загадками там и не пахло.

Дождавшись, когда преподаватель скомандует старт, блондинка приступила к прохождению. Невооруженным глазом было видно, что ее подружки отставали специально и могли пробежать полосу куда быстрее, но посрамить честь главной красавицы курса они не посмели.

А она не то чтобы старалась. Точнее, очень даже старалась, можно сказать переигрывала, пытаясь показаться эдакой девочкой-девочкой и одновременно коварной соблазнительницей.

Парни с нашего курса разве что слюни на траву не пускали.

– Молодец, – похвалил преподаватель эту улитку.

Мой рот как открылся, так больше и не закрывался. Преподаватель мне мигом разонравился. В таком случае и мне мог бы хоть один пропуск дать. Я-то всяко быстрее Ребэки полосу прошла.

– Даже не думай! – вдруг произнесла соседка, безмерно меня удивив.

– Что «не думай»?

– Даже не думай идти качать права, – добавила она и объяснила: – У тебя сейчас такое выражение лица, как будто ты собираешься устроить проблемы. Себе.

– И ничего я такого не собираюсь, – буркнула я разобиженно, не понимая, как Д-Ролли так быстро меня раскусила.

– Вот и не собирайся. Неизвестно еще, как нам сегодняшнее выступление аукнется. Хотя, пожалуй, оно того стоило. Как вспомню это шокированное лицо…

До самого конца занятия мы так и просидели на лавочке, обсмеивая то одну тему, то другую. Решали, кто пойдет докладывать куратору, что будильника у нас больше нет. Жребий пал на меня, чему я не особо расстроилась. Просто это неприятно, когда на тебя кричат.

Когда к полосе препятствий подошла последняя тройка, на поле появились переодетые в форму студенты с третьего курса. Я это поняла исключительно потому, что среди нестройных групп затесались белобрысый и брюнет.

Увидев своего жениха, блондинка подошла к нему все той же походкой от бедра и повисла на его шее, особо не стесняясь присутствующих. Казалось, что она его и вовсе сейчас поцелует прямо на глазах у обоих курсов.

В дело вовремя вмешался преподаватель.

– Ульрин, Дарквуд, имейте совесть! – рявкнул он, и блондинка вынужденно опустила руки.

Но от парня не отошла, что-то весело ему щебеча.

Я даже не пыталась скрыть того, что смотрю на них. А точнее, на него. Когда мы встретились взглядами, мне показалось, что Нирэл выглядел раздосадованным. Или, быть может, мне просто хотелось найти в этих бесстыжих глазах совесть.

– Красивая пара, не правда ли?

Я чудом не подпрыгнула от испуга. Невозмутимо глянув себе за плечо, обнаружила на удивление улыбчивого Персиди. В его взгляде было столько ехидства, что хоть ложкой черпай, но я сделала вид, что вообще его не поняла:

– О ком ты?

Прекрасно осознав, что я лгу, он посмотрел на меня с выражением «А врать ты, Салли, вообще не умеешь», обошел скамейку и сел рядом со мной, перекинув ноги через лавку, словно ковбой.

Если он и хотел что-то сказать, то я его опередила:

– Что с допусками?

– У нас с Нирэлом они есть, – с игривыми нотками в голосе ответил этот невыносимый тип.

– Но мне тоже нужен, – возразила я сухо.

Он попытался коснуться моей спины, но я тут же