– Судя по голосу, у тебя похмелье. Учти, пьянство губит душу.

Зачем тогда бабушка оставила мне запас дорогого виски?

– Немного вина не в счет, мама. Просто поздно вернулась. Почему надо идти в церковь именно сегодня?

– Это не твоя забота, милая. Обещания надо выполнять, вот и все.

– У меня уйма дел по дому. – Я действительно хочу прибраться, а еще порисовать. Уик-энд выдался хлопотный, совсем не было времени подумать.

– Бог глух к оправданиям.

А еще ОН не танцует часами и не дает от ворот поворот знаменитым квотербекам.

Я вздыхаю.

– Оденься получше: блейзер, юбочка…

– Что ты затеяла, мама?

– Никаких затей. Мы с тетей Кларой ждем тебя в девять. Пойдем в церковь втроем.

– «Женская банда Дейзи»?

– Не знаю, о чем ты. Это все ваши с Кларой выдумки. Не забудь контактные линзы. Слегка накраситься тоже не помешает.

Я чую подвох. Оденусь так, что чертям тошно станет, и пусть не жалуется!

– Ты так и не сказала мне, как все прошло с тем синоптиком…

– Никак.

Мама молчит. Представляю ее сидящей в гостиной солидного кирпичного особняка на другом конце города – в нескольких кварталах отсюда. Она силится понять, почему я отвечаю так скупо. Сейчас мама, наверное, встала, стучит каблуками, допивает кофе, уже одетая, готовая к походу в церковь. Держу пари, после раннего пробуждения она успела навести чистоту во всем доме.

– Это только к лучшему, он никогда мне не нравился. Вечно он обещает снег, который никогда не выпадает. Ты достойна лучшего.

– Правильно.

– Слышала, в школе в этом семестре новый тренер по баскетболу? Бретт Синклер, милый юноша. Вы вместе учились. Он женился на девушке из Лос-Анджелеса, певице. Сама знаешь, певицы – дикарки. Никто не удивлен. Детей у них нет. Если не выйдет с проповедником…

Я соскакиваю с кровати, отшвыриваю одеяло.

– Проповедник? Только не это, мама! Пощади!

– Елена Мишель, я пока что твоя мать. Ты обещала прийти. Это его первая воскресная служба. Сама знаешь, я хочу немногого: чтобы скамьи заполнились и чтобы он почувствовал, что ему рады. Я поддерживаю церковь, не более того.

Это очень мягко сказано. По средам она ведет женский библейский кружок. Каждый день возит еду старикам и больным, которые не могут выйти из дома. Шефствует над городским женским приютом.

И это еще не все.

Черт побери!

– Что ты сказала?

Наверное, я выругалась вслух.

– Ничего, споткнулась, ничего особенного.

Она вздыхает.

– Знаю, Тофер уже рассказал тебе про Престона и Жизель. Их там не будет. Они поехали в Миссисипи, знакомить Жизель с семьей Престона. Прости, дорогая. Ты найдешь кого-нибудь гораздо более…

– Для счастья мне не нужен мужчина!

– Ну-ну… Встречаемся в девять. Приоденься. До встречи!

– Мама…

Но она кладет трубку.

Черт! У меня всего час.

Я смотрю на Ромео, и мне кажется, что он ухмыляется.

– Предатель. – Я чешу ему пятачок. Он в моей матери души не чает.

Увидев на полу свои кожаные штаны, я фыркаю. Изрезать их я не решилась, хотя была близка к этому, проведя час в Гугле в поиске материалов о Джеке Хоуке, а потом скачав ту самую мерзкую книгу о нем. Меня хватило только на первую главу. По уверениям автора, Софии Блейн, они познакомились на вечеринке после матча и моментально друг в друга влюбились; где ей было знать, что он окажется пьяницей и драчуном. Уверена, в следующих главах она подробно рассказывает об этих его «достоинствах», только у меня не хватит духу все это читать. Ее книгу опубликовало то самое издательство, где я раньше работала, – какая гадость!

Я подбираю с пола штаны и смотрю на Ромео.

– Мамино счастье, что они напрочь испорчены дождем, иначе я бы не задумываясь их натянула.

Ромео прячет голову под одеяло.

Вот именно.

* * *

Я приближаюсь к двойным деревянным дверям Первой камберлендской церкви – внеконфессиональной конгрегации на Уэст-стрит, рядом с библиотекой. Это крупнейшая церковь в Дейзи, гордящаяся своими тремястами с лишним прихожанами; на Пасху и на Рождество их набирается целых 350. Это старая кирпичная постройка, прежде красная, а ныне выкрашенная в безупречный белый цвет. В косметическом салоне об этом перекрашивании высказываются противоречивые мнения.

Я тяжело вздыхаю и проверяю, в порядке ли мой наряд – белая блузка с собственноручно пришитыми розовыми пуговицами в форме бабочек. Блузка дополнена винтажной узкой прямой юбкой из черного бархата, откопанной мной на чердаке. Это бабушкина вещь. На мое счастье, у нас с ней одинаковые фигуры. Как ни странно, юбка выглядит очень прилично. Но диета мне все равно не помешает.

Мама в ужасе оттого, что я не надела блейзер. Она отворачивается. Я чувствую себя бунтаркой.

– Пусть радуется, что я вообще пришла, – бормочу я себе под нос.

Мама вылезает из машины, окликает меня, машет рукой. Она рослая, стройная, аккуратно причесанная блондинка в элегантном голубом костюме и черных туфлях с каблуками средней высоты. Само изящество! Они с Жизель одинаковые: сдержанные, холодные красавицы.

Ее голубые глаза скользят по моей одежде и останавливаются на туфлях.

– Розовые? – говорит она со вздохом. – Не похоже на тебя.

Очень даже похоже, просто ей этого не понять.

Очень удобно, что у нас с Тофером одинаковый размер – восьмой. Пока он храпел, я забралась в его шкаф и выбрала самую яркую, самую развратную пару.

– Синтия, оставь бедняжку в покое!

Я улыбаюсь тете Кларе, нарядившейся в цыганское платье с багровыми цветами и кружевами. Видно, что она торопилась, шляпка с пером сидит кривовато. У них с мамой десятилетняя разница в возрасте, и они не похожи, как день и ночь. Чаще всего я воспринимаю Клару как свою старшую сестру.

– Мне нравятся твои туфли. Носи их каждый день! Представляю реакцию мистера Родса! – Тетя Клара берет меня под руку. – Начнет свою проповедь, увидит твои туфли и потеряет строчку в Писании. Святой Петр, спаси меня от этой женщины! – Она бормочет «Аве Мария».

Мама хлопает ее по руке.

– Прекрати, мы не католики!

– Мистер Родс – это, как я понимаю, проповедник?

– Он самый, – подтверждает тетя Клара. – Ты не слышала, о чем болтали всю неделю в Cut‘N’Curl? Знаешь, к примеру, что этот футболист из «Тигров» и малыш Тимми Кейн…

– Не имеет значения. – Мать подпирает меня с другого боку. – Лучше уточним план атаки на проповедника.