– Газовый, товарищ подполковник. В правом кармане. Ибольше там ничего… Номера на стволе нет.

– Ага, и разрешения я что-то не вижу, – сказал подполковниксквозь зубы. – Ну да, Олечка Ольминская, общая любимица, себя такойканцелярщиной могла и не утруждать… Ты бы у нее ствол конфисковал, капитан?

– Да неудобно было бы как-то. Попросил бы вежливовыправить бумажку, и все…

– То-то. Это, конечно, не криминал, – онповернулся к Даше, понизил голос. – Это просто тот же набор, разве вот онабыла не пешком, а на колесах, и стволик без разрешения… А в паспорте, междупрочим, штампик насчет прописки – на совершенно другой адрес. Пусть ищут хахаля…слышал, капитан? Давай в дом. Ну да, движок у машины, ребята говорят, былсовершенно холодный, и снег на крыше, сама видишь… От хахаля она утречкомвыходила. Это уже, как в анекдоте – тенденция, однако…

– Мои где, в доме? – спросила Даша.

– Ага.

– Кто сообщил?

– Сержант говорит, женский голосок. Определенноиспуганный. Прочирикали, что во дворе такого-то дома отирается опасный хулиган– и бросили трубку. Хулиган, мол, с поднятым воротом и вроде бы со шрамом нанеприятной морде. Ну, патрули нынче дерганые, они и рванули во двор без особыхвопросов. А когда въезжали, полоснули фарами аккурат по «хонде» – и узрели… Онаеще теплая была. Ты что оглядываешься?

– Домик стоит наособицу, – сказала Даша. –Соседние далековато. Весьма далековато, а? Отсюда должны были звонить, ручаюсь,из этой роскошной свечки… – Она отвернулась, прошла три шага и громкосказала: – Шубку ей расстегните.

Кто-то громко присвистнул. Засверкала фотовспышка.

Под шубой на убитой был аккуратный, отглаженный мундирчик вобтяжку, с короткой юбкой, задравшейся, когда тело вытаскивали и перекладывали.Даша хотела распорядиться, но двое в штатском и без команды присели накорточки, высвобождая руки из рукавов. Светловолосая головка безжизненномоталась.

Полная офицерская форма нового образца, смахивающая малостьна бундесверовскую – нашивка с трехцветным флагом на левом рукаве, золотые,парадные полковничьи погоны, эмблемы воздушно-десантных войск на уголкахворотника – как нынче и принято, без петличек…

– Ну нет, – сказала Даша шефу. – Я готоваповерить в любые чудеса, но только не в то, что Олечка Ольминская былаполковником десанта…

– Какая-нибудь передача? – судя по лицу, ему оченьхотелось выругаться, но он держался. – Значит, мы на сегодняшний деньимеем одну «пионерку» и одну «полковника». В бога душу мать, но ведь должно жеэто что-то означать…

– Артемьев мне вчера сказал, что его доченька якобыбыла эскортницей, – сказала Даша. – Правда, она-то как разединственная среди трех оказалась не ряженой…

– Ну-ка, подробнее!

– А нету никаких подробностей, – призналасьДаша. – Я до него добралась вчера уже поздним вечером, он там увлеченноцапался с женой, возвестил громогласно, что в результате ее воспитания девкаподалась в эскортницы, заглотнул ударную дозу и тут же вырубился…

– Пошли машину. Я им сам займусь. Вон там, в «семерке»,мои хлопцы.

– Не надо, а? – сказала Даша. – Привезут егов состоянии жуткого бодуна, начнет блевать или гнать истерику – возись с ним… Ялучше к нему отправлю сейчас Славку, он у меня умеет с похмельными контактустанавливать. А?

– Ладно. Славка сейчас работает на четвертом, там иищи. А заодно проинспектируй, как там опрос продвигается. «Алмаз-ТВ» работает сшести утра, я туда сам поеду. В конторе встретимся. Марш! Все равно нечего тебетут больше делать…

Он был прав. Даша, еще раз оглянувшись на распластаннуюфигурку в неожиданном, нелепом мундирчике, направилась к дому. У оцепленияместах в трех имели место перебранки – омоновцы никого не подпускали к гаражам,и обитатели «свечки», неожиданно оказавшись отрезанными от любимых стальныхконей, пытались бунтовать – но безрезультатно, конечно.

Дом внутри напоминал ожившие кадры из американского боевика– разве что форма на действующих лицах была отечественная. На каждой площадкеторчал поставленный на всякий случай милиционер в форме. На каждой площадкесуетились сыскари в форме и в штатском, большей частью совершеннонезнакомые, – звонили в двери, махали корочками перед боязливовыглядывавшими в щелочку хозяевами, где-то так и беседовали через дверь, где-тотолковали в прихожей. Суета стояла, как на вокзале.

Уже на втором этаже Даша, перехватив опера меж двумяквартирами, узнала, что обитатели той, откуда он только что вышел, несколькораз видели в лифте… «кого бы вы думали? Саму Ольгу Ольминскую».

Мечту мужиков, оказалось, не единожды лицезрели и жителичетвертого этажа – это уже сообщил запаленный Слава. Даша решительно сняла егос задания, благо успел обойти три квартиры из четырех (их и в самом делеоказалось – по четыре на площадке), и отправила к Артемьеву, настрого приказавпревзойти в хитрой дипломатии и галантерейности самого себя. А сама стала неспеша подниматься наверх.

Меж шестым и седьмым услышала приближавшийся сверху грохотботинок. Остановилась. Вниз сломя голову летел светловолосый детина враспахнутой куртке, с шапкой в руке. Судя по его охваченной неповторимымохотничьим азартом физиономии, детина был – свой.

Не раздумывая, Даша загородила проход и скрестила поднятыеруки. Он недоуменно притормозил, ухватившись за перила, сердито уставился нанее:

– Киса, с дороги!

– Я не киса, – сказала Даша. – КапитанШевчук, городское угро. Обзовитесь.

– Старший лейтенант Архипенко, оперуполно…

– Стоп, – сказала Даша. – Октябрьский РОВД?

– Ага.

– Куда летим, к кому летим? Дело, кстати, на мне.

– Воловиков…

– Только что уехал. Так что излагай мне. Кого нашел?

– Девочку, которая звонила дежурному. Она видела…

– Кр-ругом и шагом марш! – распорядилась Даша ипервой кинулась по лестнице наверх.

Старлей вскоре обогнал ее и затопал впереди. На восьмомэтаже свернул на площадку, позвонил у ближайшей двери. Открыла девчонка летшестнадцати, отпихивая ногой пытавшегося прорваться на лестницу кокера, серогос черными пятнами. Перехватила его поперек пуза, подняла на руки и отступила,пропуская их в квартиру, обставленную прилично, но без особой роскоши,смахивавшую скорее на дорогой гостиничный номер. Такое уж у Даши осталосьвпечатление.

Кокер отчаянно извивался, пытаясь цапнуть ее за руку.

– Да уймись ты, зануда! – девчонка ловко забросилаего в другую комнату и плотно притворила дверь. Кокер протестующе орал внутри,царапался. – Вы проходите… А это кто, тоже из милиции?