– Капитан Шевчук, уголовный розыск, – привычновыплюнула Даша. – А вы?

– Анжела… Анжелика… – она чуть подумала. –Валентиновна. Изместьева. А у вас пистолет есть?

– Маузер. В деревянной кобуре, – сказала Даша,опускаясь на ближайший стул. – Только он у меня в сейфе… Так кого вывидели, Анжелика Валентиновна?

– А он ее точно, убил? Ольгу Ольминскую?

– Убил, – сказала Даша.

Девчонка (самая типичная – намазанная мордашка, моднаякороткая стрижка, огромные пластмассовые серьги) таращилась на сыскарей скореевосторженно – но восторг определенно имел причиной не их самих какиндивидуумов, а случившуюся в двух шагах отсюда шумную криминальную драму. Чтоподелать, в шестнадцать лет как-то не умеют еще толком сострадать, смертьпредставляется чем-то абстрактным, а уж собственная смерть – и вовсе сказочкой,дурацкой выдумкой взрослых. Да и по ящику эти нынешние видят раз в десятьбольше крови, чем Даша в их годочки… Так что нечего удивляться и охать насчетчерствости юного поколения – другие они, как водится, вот и все…

– Значит, вы и Ольминскую видели? – спросила Даша.

– Ага. И вечером, и утром.

– Давайте-ка по порядку, – сказала Даша.Оглянулась – но районный сыскарь уже вытащил бланк из папочки и примостился савторучкой наперевес на краешке стола. – Вы здесь живете?

– Да иногда. Когда с родами поцапаюсь. С родителями…

– Я поняла, – сказала Даша терпеливо. – А такэто чья квартира?

– Надина. Это моя старшая сестра. Она в хорошей фирмепашет, вот и дали кредит. «Шантарск-Телестар», слышали?

Даша кивнула. Фирма и в самом деле была солидная, занималасьспутниковой электроникой. Если старшая сестра – ценный кадр, ей без особыххлопот могли дать кредит, благо заработки там, с точки зрения нищего сыскаря,бешеные…

– И кем она там? – спросила Даша.

– Старший менеджер в каком-то отделе. Я названия отделане помню, жутко заковыристое. А у меня в школе по физике – сплошной ужас…

– Фамилия та же?

– Ага. Она не замужем пока. В общем, я как поцапаюсьдома, здесь и приземляюсь на пару деньков. Роды тут не достанут, они ж шифра незнают, внизу замок с кодом… Только его утром сломали. Ольховские, видимо,Ольховка-то рядом, из окон видно…

– Насчет вчерашнего вечера… – сказала Даша. –Вы когда видели Ольминскую?

– Часов в десять вечера. Я шла с остановки, а тут онаподъехала. На такой классной машинке… Поставила возле гаражей и пошла вподъезд. Я ее сразу узнала – «Алмаз» всегда смотрю, один раз даже вконкурсе плеер выиграла. Я еще постояла, на нее потаращилась. Шуба такая –чистый песец…

– Кроме вас двоих, во дворе был кто-нибудь?

– Никого, время-то позднее, даже сосунки во дворе нетусуются – холодно уже…

– А дверь, значит, была заперта? Входная?

– Ага. Только Олечка сама код нажала, уверенно так…

– А прежде вы ее здесь не видели?

– Да нет. Я ж бываю-то – как когда…

– Ну, а что было утром?

– Утром… – девчоночка поежилась в чуточкунаигранном ужасе. – Утром Надька проспала и сорвалась на фирму, невыгулявши Джоя. Мне и пришлось, чтобы дома не написал, а то он такой, писючий.На поводок его – и пошла… А он торчит в подъезде, видели там закуточек? Джой нанего еще гавкнул. А он отвернулся, воротник поднятый, прямо шпион…

– Как он выглядел?

– Ну, неприятный такой мужик… Я и лица-то не виделапочти, а все равно неприятный. Впечатление такое. Воротник поднял, шапку наглаза. Еще, думаю, привяжется… Ничего, проехало.

– Значит, лица не видели почти?

– Волосы вроде черные. А нос такой… специфический. Каку кавказца, только не совсем такой. И на щеке то ли шрам, то ли ожог, краешеквидно было…

– Сколько было времени?

– Около семи. То ли без двадцати, то ли без десяти.

– А потом?

– Я минут пять погуляла, не больше. Там, у гаражей.Джой пописал, покакал, я его домой и потянула. Да, а дверь-то, когда мывыходили, была определенно сломана, я ж говорила. Я ее еще хотела захлопнуть, азамок не работал… Короче, я еще была у гаражей, а тут вышла Олечка – и кмашине. А этот, черный, – за ней. Сразу. Я пошла к подъезду, ещеоглянулась – а они стояли у машины и вполне мирно базарили. Даже удивительно, ябы на ее месте со всякими рожами и рядом не встала…

– Точно, мирно?

– Ну. Я даже удивилась. Она еще смеялась, звонко так…

– И дальше?

– А все. Я домой пошла. Только потом, когда поставилаДжойке суп греться, посмотрела в окно – а они все еще там стоят. И разговор ужечто-то не тот пошел. У меня форточка была открыта – я курю, а Надька терпеть неможет – слышно было, что ругаются. У нас же от дороги далеко, тихо кругом, наверхних этажах все слышно, что возле дома делается…

– Ругались, точно?

– Ну, а то я не соображу, когда ругаются! С моими-тородами… Я даже пару слов разобрала – что-то про Сатану и насчет измены.

– Точно помните?

– Про Сатану и измену – точно. А подробно не разобрала.

– И что потом?

– Ну, я и думаю – тоже мне, нашелся козел! С такойхарей к такой девочке приставать… Взяла трубку, накрутила «ноль два» и говорю:тут у нас по двору бродит хулиган с неприятной мордой, со шрамом, воротникподнят, к женщинам пристает… Они быстренько спросили адрес, фамилию и тут жеотключились, сами трубку бросили…

Все-таки дежурная часть сработала оперативно, отметила Даша.Машину послали моментально. Но он успел… Все решила минута-другая. Однакодерзости, в самом деле, выше крыши…

– Ну вот… – продолжала девчонка. – Тут супсогрелся, я этого зануду стала кормить, потом хлеба ему дала, а когда опятьглянула в окно, мужика уже не было. А машина стояла, только сверху-то не видно,сидит там кто или нет, сами посмотрите…

Даша вышла в кухню. Анжелика ничуточки не врала – всвете фонарей Даша четко распознавала среди собравшихся вокруг машины тех, когознала в лицо. А вот рассмотреть, сидит ли кто в «хонде», и в самом деле отсюданевозможно…

– Минут через несколько приехала милиция, –сказала Анжелика, когда Даша вернулась в комнату. – И понеслось – одна задругой, милиция начала по лестницам носиться, ко мне вот этот пареньпостучался, я тут же все и выложила…