– наконец пробормотала она. – А я всё думала, почему лицо кажется знакомым… я не знаю, – продолжила она в полный голос, – какая нужда заставляет наследника такого рода разъезжать скоморохом. Стой, – она подняла ладонь, – я не хочу того знать. А теперь расскажи мне, мастер Фауст из рода Эрваров, что ты успел натворить с тех пор, как пересёк границу Флооса?

– Мы же едем на суд, – негромко ответил тот. – В столицу. Зачем мне сейчас что-то говорить?

Аристократка в бессилии приложила ладонь ко лбу, тихо вздохнула и вновь села прямо.

– Не будет столичного суда, – отрезала она, – если ты сможешь мне внятно объяснить, что и по каким причинам происходило вокруг тебя. Мой титул позволяет судить преступления этой тяжести. Но мне почему-то кажется, что ты мало в чём виноват… поправь, если я ошибаюсь.

Юноша покачал головой.

– Я слышала вчера в разговорах, что ты собрался до Ивкальга, – продолжала она. – Если я решу, что ты не виновен, то высажу тебя именно там. Сама я, действительно, направляюсь во Флоссфурт. А теперь расскажи мне всё с того момента, как ты пересёк ваш мост.

И Фауст рассказал.

Он рассказал про помощь больным в Осочьей, про концерт, который так понравился детям. Про советы для скота и про рассказ Лотара. Рассказал про угрозы и обещанную награду. Про то, что пожар начался без умысла, хоть и по его вине. Про свой позорный побег из деревни, про путь по степи и толпу лиходеев, что встретил по пути в Пестовку. Он рассказал про свадьбу и игры за столом, про неудачное падение Лианны и то, как он её спас. Дойдя в воспоминаниях до встречи с женихом, Фауст снова запнулся, почувствовав горечь и обиду – за себя, за несправедливо обиженную невесту, за упавшего вчера с дерева мальчишку, и за людей, которым он ещё не поможет в будущем.

– Я слушаю, – тихо сказала дама. Он очнулся и продолжил свой монолог. Дойдя до сегодняшнего утра, Фауст наконец замолчал и с тоской посмотрел ей в глаза.

– …я поняла, – наконец ответила она. – Это была ценная информация. Спасибо тебе, мастер.

– Вы всё-таки верите, что я невиновен? – пробормотал он. Женщина задумалась.

– За храм, мастер Фауст, нужно судить не тебя. Нам следует приехать в Осочью и прочесать её до последнего двора за узаконенную ересь, – она стала неожиданно серьёзной. – Молитвы фратейским богам, это ж надо такое, прямо под носом у ивкальгских князей… кошмар. Я велю отправить туда отряды, как только доберусь до хоть сколько-нибудь обжитых мест. Быть может, именно из-за них, – голос её стал грустнее, – южане постоянно и отхватывают себе эти земли.

– Там столько хороших людей, – осторожно возразил парень. – Вы уверены, что стоит поступать так решительно?

– Не ваше дело, мастер, как мне стоит поступать, а как – нет, – отрезала дама. – А что до вас… взгляните правде в глаза. Все ваши беды начинались с того, что вы пытались взять на себя больше, чем должны были. Зачем вы решились лечить ту девицу? Вы же пришли гостем. У вас дерево, а не капля крови, – она кончиками пальцев коснулась его медальона, – вы ведь никакого права на то не имели. А в первой деревне, ежели бы ушли сразу после своего выступления, то…

– Я не мог! – возмутился Фауст. – Он меня заставил! Мне угрожали!

– Неужели, – прошептала аристократка, – и что бы он тебе сделал? Дворяне – не дураки, мастер. Мы все понимаем, насколько влиятелен человек вашего статуса. Да, он бы тебя припугнул. Или надавил бы на жалость. Но признайте, мастер, что вам просто посулили хорошую награду. О маатанской продажности песни складывают. Сколько он пообещал?

У Фауста перехватило дыхание.

– Двести золотом, – пересохшими губами прошептал он. – Пятьдесят вперёд, полторы сотни после. Я не получил остальное. Я сбежал раньше.

Дама покачала головой.

– Что ж, мастер Фауст. Вы разрушили сложившуюся деревенскую жизнь и изгнали старосту всего за пятьдесят золотых. В ином случае вас бы следовало отправить под стражу и подать прошение о наказании в вашу родную страну. Но, – она вновь подняла руку, увидев, что тот открыл было рот для ответа, – учитывая нынешнюю ситуацию в деревне, наказать вас за это я не могу. Если бы не взращивание жителями чужих культов прямо под носом властей, до таких последствий бы не дошло. Думаю, справедливо будет изъять предоставленную награду в счёт ивкальгского казначейства и отпустить вас с миром. Хотя, – добавила она тише, – думаю, Тертию тоже о том надобно узнать.

Парень побледнел. Аристократка сдержанно улыбнулась, увидев его испуг.

– Посмотрим, мастер. Быть может, я забуду передать об этом в канцелярию, – она усмехнулась. – Хочешь совет?

Фауст кивнул. Разговор, хоть и на такие неприятные темы, всё равно вызвал у него чувство облегчения и радости. Только сейчас он понял, как ему хотелось обо всём рассказать хоть кому-то, кроме своей тетради.

– Когда приедешь в город, – голос её вновь стал серьёзен, – не светись на публике. Пережди до своей ярмарки: она уже, кажется, должна быть со дня на день. А после выступления уезжай домой. Сразу же. Дождись своих друзей и уезжай. Не говори ни с кем. Везде враги, мастер Фауст. Тем более – у тебя.

– Именно у меня? – он грустно улыбнулся. – Или у вас всех чужаков не привечают?

Дама покачала головой.

– У тебя больше возможностей их встретить, – признала она, чуть помедлив перед ответом. – Это, верно, будет глупый вопрос, мастер, но… вы действительно не знали о том, что на приграничных землях не любят чужих?

Он пожал плечами.

– Мы ходили год назад в южные деревеньки. Там нас встретили с радостью.

– Ну конечно! – воскликнула аристократка. – Они же Маатании подчиняются больше, чем собственной столице! Вы были для них всесильными белыми господами. Конечно, они были вам рады! Но здесь, мастер, здесь для простого народа вы не уважаемый образованный человек, а просто один из чужаков, которые обычным делом приезжают сюда не с добрыми мыслями. А вы, кажется, так наивны, что беды себе просто на пустом месте найдёте. Позвольте вам помочь, мастер, – взмолилась она. – Позвольте, и мы все будем избавлены от проблем.

Фауст