В октябре они переехали в Джексонвилл, штат Флорида. К этомувремени Эйлен была серьезно больна. Она почти ничего не ела, а незадолго доРождества окончательно слегла, и Хилари инстинктивно поняла, что тетка умирает.Джек не проявлял заботы о жене, постоянно отсутствовал, пил и гулял в своеудовольствие. Иногда Хилари видела, как он, выходя из соседнего дома, целовалчужую женщину.

На Хилари легла забота о тетке, выполнение всего, чеготребует уход за умирающей. Эйлен не хотела ложиться в больницу, впрочем, Джек говорил,что они и так не могли бы себе этого позволить. Поэтому все делала Хилари — смомента прихода из школы и до наступления утра. Порой она вообще не смыкалаглаз — просто ложилась на пол рядом с кроватью больной и в случае надобностиобслуживала ее. Джек больше не спал в одной комнате с супругой, он стелил себена большой веранде позади дома, приходил и уходил когда хотел и иногда целымисутками не заглядывал к Эйлен. Та плакала и спрашивала, где был ночью муж, аХилари лгала ей и говорила, что он спал дома.

Но даже болезнь не смогла пробудить в Эйлен ни капли теплотыили признательности к Хилари за ее непосильный труд. Она считала это в порядкевещей и, даже будучи совсем слаба, грозила племяннице побоями, если усматривалав ее действиях недостаточное рвение. Теперь это была лишь пустая угроза, поненависть Хилари к тетке от этого меньше не становилась.

С момента переезда во Флориду Эйлен прожила еще полтора годаи умерла, когда Хилари было двенадцать лет. Перед смертью она тянула кплемяннице исхудалую руку, силилась что-то сказать, но Хилари не сомневалась,что добрых слов от нее все равно бы не услышала.

Жизнь после смерти тетки стала, с одной стороны, проще, а сдругой — намного сложнее. Не было больше обязанностей по уходу за больной, нотеперь Хилари приходилось все время избегать Джека и женщин, которых онприводил в дом.

На следующий же день после смерти Эйлен Джек сказал Хилари,что согласен на ее проживание в этом доме, если она не будет создавать емупроблем. Еще он поручил ей разобрать вещи умершей, взять себе что хочется, аостальное выбросить. Похоже, Джек не хотел, чтобы хоть что-то напоминало ему ожене. Хилари долго это откладывала, словно боясь, что Эйлен вернется и накажетее за копание в чужих вещах, но наконец все-таки пересилила себя. Одежду онаотдала в церковь, на благотворительный базар, всю дешевую косметику выбросила.

То же самое она хотела сделать и с бельем, когда на одной изполок заметила небольшой полотняный мешочек. На всякий случай заглянув в него,Хилари обнаружила больше десяти тысяч долларов, преимущественно мелкимикупюрами, если не считать нескольких пятидесяток, — как будто тетка копиладеньги годами, втайне от всех, даже от мужа. Хилари долго глядела на мешочек,потом сунула его в карман, а ночью спрятала среди своих вещей. Именно это былоей необходимо для побега и поиска Меган и Александры.

Весь следующий год Джек практически не обращал на неевнимания. Он без устали бегал за всеми женщинами, живущими по соседству, частотерял работу, но обычно без труда находил новую. Его ничего не волновало, покау него была крыша над головой, женщина в постели и упаковка пива вхолодильнике.

Но когда Хилари исполнилось тринадцать, он вдруг стал болеетребовательным — постоянно брюзжал, давал разные поручения, придирался, чтодома не убрано, за ужином, на который вообще-то являлся редко, ругался, что едаприготовлена невкусно. Ему невозможно было угодить; прежде совершенноравнодушный к племяннице жены, теперь он стал всему придавать значение.

Он даже критиковал то, как Хилари одевается, говоря, чтоблузки у нее слишком свободные, а юбки слишком длинные. Шел 1962 год, и в модебыли мини-юбки. Джек считал, что в одежде ей следует больше подражать девушкамиз модных журналов и с телевидения.

— Тебе что, не хочется, чтобы парни на тебя обращаливнимание? — спросил он с пьяной развязностью как-то под вечер.

Джек только что вернулся домой после игры в софтбол сдрузьями, такими же, как и он, бывшими моряками. Ему было всего сорок пять лет,но многолетнее пьянство наложило свой отпечаток на его внешность, онрастолстел, обрюзг, огромный живот нависал над брючный ремнем.

— Ты что, не любишь мальчиков, а, Хилари? Хиларинадоели его приставания. У нее никогда не хватало времени, чтобы интересоватьсямальчиками. Она была слишком занята учебой и домашними делами. Осенью ейпредстояло пойти в девятый класс, на год раньше своих ровесников. Десять тысячдолларов были надежно спрятаны в комоде, ожидая своего часа. Ни в чем большеона не нуждалась.

— Не особенно люблю, — наконец ответилаХилари. — У меня нет на них времени.

— Да? А как насчет мужчин? На мужчин у тебя найдетсявремя, малышка Хилли?

Хилари не стала ему отвечать и пошла на кухню готовить ужин,подумав, что Джек за эту пару лет превратился в настоящего южанина. Онрастягивал слова и говорил так, словно родился во Флориде, а не в Бостоне.Бостон… Хилари всегда вспоминала его как место, где она недолго жила с Меган иАкси и где их потеряла. От Артура Паттерсона не было никаких известий с техпор, как они переехали во Флориду. Впрочем, Хилари этот человек совершенно неинтересовал. Она его ненавидела.

В действительности причина, по которой Артур не звонил, былапроста. Джек и Эйлен при переезде не оставили своего нового адреса, они исчезлибесследно, и Артур не имел понятия, где их искать. У него к тому же было многособственных проблем.

Примерно в то время, когда Джоунсы переехали во Флориду, отнего ушла Марджори. — Что сегодня на ужин? Джек появился на кухне с банкойпива и сигаретой. Он в последнее время стал с большим интересом приглядыватьсяк Хилари, и это ей не нравилось, она чувствовала себя неловко.

— Гамбургеры.

— Отлично, — произнес он, уставясь на ее юныеплотные груди.

У Хилари были длинные стройные ноги, тоненькая талия, густыечерные унаследованные от отца волосы спускались до пояса. Она становиласькрасивой девушкой, и все труднее было это скрыть. Выглядела Хилари старше своихлет, может быть, из-за глубокой печали, затаившейся в ее глазах.

Джек похлопал ее пониже спины и как бы невзначай задел своимживотом. В этот вечер он впервые крутился вокруг Хилари все время, пока онаготовила ужин. Девочка была так смущена, что потом даже не могла съесть никусочка. Она поспешно помыла посулу и поскорее ушла из кухни.

Поужинав, Джек куда-то отправился, вернулся же он совершеннопьяный около полуночи. Хилари давно спала, несмотря на шум непогоды: на улицеразошелся настоящий тропический ливень, сверкали молнии, гремел гром. Джек,пошатываясь, зашел в дом. Он пытался вспомнить, что намеревался сделать, номысль ускользнула…

Ругаясь про себя, он пробирался по коридору и, проходя мимокомнаты Хилари, вдруг вспомнил свое намерение. Пьяно ухмыляясь, он постоялнекоторое время перед дверью, потом без стука вошел и включил свет. С его мокрыхботинок вода текла на пол, тяжелое дыхание многолетнего курильщика нарушалотишину, но Хилари ничего не слышала. Она спала не укрываясь, в легкойхлопчатобумажной ночной рубашке, закинув руку за голову. — Кхе-кхе…