в свою очередь, утверждает, что к нему приходил доктор Брандт, личный врач Гитлера. Именно во время одного из таких престижных визитов в январе 1942 года доктор Динг по неосторожности заразился вирусом. Он стал одной из первых жертв, но, когда его репатриировали в берлинский госпиталь, он, в отличие от подавляющего большинства тех, кого лечили, спасся.

Тем не менее, один раз обжегшись на том, что он назвал в своем журнале «лабораторной случайностью», благодаря которой, вопреки своей воле, приобрел иммунитет к сыпному тифу, доктор отказался посещать 46-й блок. Не проблема, так как он мог рассчитывать на двух пособников.

Первый – Вальдемар Ховен, главный врач госпиталя Ваффен-СС в Веймаре и гауптштурмфюрер СС, который руководил отделением во время болезни и выздоровления Динга. Своей докторской диссертацией по медицине Вальдемар обязан двум заключенным, Зитте и Вегереру, которые из концлагеря написали для него блестящую научную работу по туберкулезу. Считается, что Вальдемар Ховен выучил ее наизусть. Достоверно известно: он с отличием окончил Фрайбургский университет и с 1939 года находился в Бухенвальде, где организовал торговлю алкоголем и драгоценностями, что привело к его аресту лагерной инспекцией СС. Воспользовавшись привлекательностью, он также соблазнил Ильзе Кох, которую заключенные прозвали ведьмой Бухенвальда или бухенвальдской сукой. Эта женщина, про которую рассказывают невероятные ужасы, настоящий монстр. Жена первого коменданта Бухенвальда Карла Коха, она, помимо тысячи других жестокостей, стояла за печально известными абажурами из человеческой кожи и, как говорят, выбирала татуировки, которыми хотела украсить свои светильники, на телах несчастных жертв. Они с Ховеном находились в полной физической и эстетической гармонии, поскольку седеющий доктор разделял вкус к человеческим украшениям. Как рассказывал один из заключенных, Йозеф Аккерман[36]:

Однажды доктор Ховен стоял рядом со мной у окна секционной. Он указал на заключенного, работавшего во дворе, и сказал: «Я хочу видеть череп этого человека на моем столе к завтрашнему утру». Заключенному велели явиться в медицинский отдел. Его номер записали, и в тот же день труп доставили в секционную. Вскрытие показало: человек был убит инъекцией. Череп подготовили и передали доктору Ховену.

На суде Ховен отрицал это обвинение, предпочитая обвинять Динга и тщетно пытаясь выдать себя за тайного агента, который, несмотря ни на что, пытался спасти человеческие жизни или хотя бы облегчить мучения, уничтожая, например, вшей, прибывших для заражения, или вводя смертельную дозу умирающим подопытным кроликам в 46-м блоке. Он не упомянул, что это позволяло ему первым обчищать их карманы (если они не были пусты) и освобождать койки.

Пока Ховен играл со шприцем, капо Дитцш, второй помощник Динга, орудовал дубинкой. Дьявольский силач, осужденный гитлеровским режимом, после нескольких сроков заключения был отправлен в Бухенвальд как политический интернированный. Он был единственным, кто вызвался добровольцем, когда Динг попросил о помощи. Жестокий садист, не обладавший никакими медицинскими навыками, осматривал больных, заражал тифом здоровых через больных и, главное, отбирал будущих жертв, иногда вместе с Ховеном. Высокий, массивный, с огромным черепом и лысиной на макушке, он был бы похож на Бурвиля[37], если бы его отстраненный, мутный взгляд не был таким тревожным. В октябре 1946 года Виктор Хольберг сообщил в Управление по военным преступлениям в Люксембурге:

Осенью 1943 года меня перевели в экспериментальный блок 46/50, которым руководили печально известные капо Артур Дитцш и доктор Эрвин Динг.

Однажды я обнаружил, что 720 заключенных были заражены инъекциями тифозной крови. Зараженные ужасно страдали: в течение трех-четырех недель у них держалась температура 40–41 градус. Более половины умерли во время лихорадки. Те, кто не умер, были настолько истощены, что походили на скелеты. После выздоровления их направляли на каторжные работы, где они погибали. Забирали всех подряд. С конца 1944 по начало 1945 года почему-то использовали только уголовников и заключенных под стражей; никакого научного обоснования не было. Доктор Динг был молодым, неквалифицированным врачом, а медперсонал не имел никакой подготовки. Капо Дитцш был жестоким человеком, который бродил по палатам, вооружившись большой палкой, и убивал пациентов.

К этой печальной картине добавилась фармацевтическая промышленность. До сих пор они оставались в стороне, довольствуясь наблюдением, но с мая 1943 года не только участвовали, но и требовали. Компания IG Farben, ответственная за производство Zyklon B, попросила провести эксперименты с рутенолом и акридином, которые являлись канцерогенами для человека. Другие вещества, такие как метиленовый синий, направлялись для испытаний в Бухенвальд, в частности, с заводов Беринга в Марбурге.

Динг также сообщает[38]:

В соответствии с инструкциями компании BayerHoechst рутенол вводился в виде гранул, полная кофейная чашка которых примерно соответствует дозе 0,4 г. Пациентам вводили препарат шесть – десять раз с интервалом в шесть часов; в случае нитроакридина в сахаре – по одной-две таблетки три раза в день. Пациентам, которые были специально заражены, во время инкубационного периода давали рутенол и акридин. Пока пациент был в состоянии принимать лекарства, лечение продолжалось и после введения десяти доз.

Смертность была ужасной, а результаты – бесполезными.

Даже врач был вынужден сделать вывод: эти два препарата не вызвали улучшения течения болезни и не снизили температуру. Процент смертности примерно такой же, как и у контрольных испытуемых, не получавших препараты.

Шел 1943 год, исследования Динга продолжались с перебоями, и он чувствовал себя под угрозой. Даже люди из 46-го блока сомневались в нем:

Кроме того, было много причин сомневаться в эффективности вакцины, созданной доктором Дингом. К Рождеству 1943 года он закончил работу над вакциной против брюшного тифа, были предприняты новые эксперименты. Группа заключенных, обычно 25 человек, вакцинировалась, а затем заражалась тифом. Контрольную группу заражали без предварительной вакцинации. 50–60 % последней группы умирали сразу. Доктор Динг заявил, что эксперименты должны быть успешными, иначе ему придется покончить с собой[39].

После неудачной попытки самоубийства в июне 1945 года с помощью наркотиков и лезвия доктор Динг в кои-то веки довел дело до конца: он умер через два месяца.

Его эксперименты унесли жизни более двухсот человек и, несомненно, способствовали повышению вирулентности сыпного тифа.

15

Операция «Скрепка»

Нас часто поражают невыносимо легкие приговоры, вынесенные в Нюрнберге. После оглашения обвинительного заключения и выступлений защиты, в конце судебного заседания, состоявшегося 20 и 21 августа 1947 года, семь подсудимых были оправданы в соответствии с принципом общего права, согласно которому вина должна быть установлена «вне всякого сомнения». Среди оправданных был Зигфрид Руфф, начальник Рашера, который руководил экспериментами, проводившимися в 5-м блоке Дахау. На основании того же аргумента оправдали и других участников