— Чтобы вы все рассказали, — просто ответил я.

— Предлагаешь нам стучать? — усмехнулся бывший заключенный, мужчина лет сорока с татуировками «Черной Сотни».

— Это уже не ваша организация, — поправил я монархиста. — Теперь вы в том состоянии, которое стоит выше мирского. Вы свободны от прежних обязательств и клятв.

Я старался говорить убедительно, прекрасно понимая, что привязанность к банде может быть очень сильной. И сейчас я пытался разрушить эту связь. Иначе призраки просто ничего не расскажут.

— Ты хочешь заставить нас предать организацию, — начал было призрак, но я его перебил.

— Ты расскажешь мне все, что я потребую! — повысив голос, произнес я и раскинул в стороны руки.

С кончиков пальцев потекла сила и туманом обернулась вокруг меня. Марево было ледяным и колючим. Призраки попятились. И я заметил, как их бесноватая смелость быстро испарилась. А во взглядах неупокоенных появилось что-то похожее на уважение. Видимо, наконец они признали силу некроманта, который легко может развоплотить их, поодиночке или всех скопом.

— Я пришел сюда не для того, чтобы кому-то вредить, — продолжил я замогильным голосом. — И не стану уничтожать вас, если вы не будете меня провоцировать. Я не виноват в вашей погибели. Некоторые из вас напали на меня и получили за это по заслугам.

— Если бы не ты, некромант, то мы бы остались живы, — подал голос мужчина в форме офицера.

— Вы исполняли свой долг и пали от рук заключенных, — возразил я. — То есть, все здесь сами выбрали свою судьбу! Но вам пора понять, что сетовать на судьбу глупо. Вам не изменить того, что уже случилось. Прошлого не вернуть. Ваша жизнь в этом мире завершена. Смерть дает вам возможность пойти дальше и обрести новую жизнь в иной действительности.

Призраки принялись переглядываться, молчаливо ища друг у друга поддержки.

— Мы остались здесь не просто так, — осторожно начал говорить здоровяк в серой робе. — Некоторые пробовали молиться, но никто из них не ушел в иной мир. Выходит, что мы останемся здесь навсегда? Многие из нас испытывают голод, который ничем не унять. Нутро горит так люто, мастер-некромант, что выть хочется!

— Все это можно исправить, — пообещал я. — Для любого, кто решит уйти, я открою врата.

— И там будет новая жизнь?! — выкрикнул кто-то из толпы. — Счастливая?!

— Счастья обещать вам никто не сможет, — я покачал головой. — Но у каждого будет шанс начать все заново. Будет возможность совершать новые ошибки и не повторять прошлых.

— А помнить об этой жизни мы будем? — с любопытством спросил парень со шрамом на пол-лица.

— Никто не может помнить о прожитом, — подал голос Фома. — Но каждый порой видит знаки. Иногда в груди что-то встрепыхнется, и сердце забьется чаще. Каждый знает это странное ощущение, когда тоскуешь о том, чего никогда не было. Когда душа мается без повода. Разве нет?

Призраки закивали, кое-кто понурился, рассматривая носки своих истертых ботинок.

— Иногда нам приходят сны, в которых мы видим былое или то, что могло бы с нами быть… Это и есть отголоски других наших жизней? Тех, которые были прежде?

— Раньше тоже была жизнь? — удивленно спросил офицер.

— Как же не быть? — хитро сощурился Питерский. — Каждому дается много возможностей и шансов. Только большинство живут как попало, повторяя все те же ошибки, что и раньше. Все им кажется, что это черновик, что настоящая жизнь будет когда-то потом. А надобно каждую жить взаправду!

— Легко говорить, когда родился в золотой колыбели, — проворчал кто-то. — А ты попробуй родись в работном доме.

Фома шагнул вперед и вперился тяжелым взглядом в толпу.

— Посмотрите на меня. Я родился в обычном срубе. И рос без мамки и бати. Знаю, что такое — житие тяжкое, когда досыта не ешь, не одет и не обут. Когда крыша над головой — небо, а вместо постели стылая земля. Никто не смеет говорить, что мне в жизни не досталось испытаний. Однако я не пошел по беззаконному пути. И не стал лиходеем. Никого не губил, не грабил и слабых не обижал. Каждый сам выбирает свой путь. И тут среди вас каждый сам выбрал. Вы можете говорить, что вас на путь бандитский привели обстоятельства. Что по-другому жить не выходило. Да только себя не обманешь! Каждый из вас пред самим собой врать не может. Выбор был у каждого из вас. В тот момент, когда впервые вышли вы на кривую дорожку — сам Искупитель положил вам на плечо свою ладонь. Но вы того не заметили, отмахнулись от нее и пошли дорогой, которую для себя приметили. Каждая загубленная вами душа навсегда останется на вашей совести пятном. Каждая чужая слеза, которая пролилась по вашей вине — отольется вам.

— И зачем тогда уходить отседава? — хмуро осведомился крупный мужчина с раной подо рваной рубахой.

— Потому что сейчас вы уйдете сами, пока еще понимаете кто вы такие, — ответил я. — Сегодня вы все еще люди, хоть и мертвые. Пусть у вас нет тел, но души еще не растеряли человечности. Но призраки, которые не уходят слишком долго, постепенно забывают о своей жизни. Они ничего не испытывают, ни к чему не стремятся, кроме одного — они пытаются утолить голод, который с каждым днем будет становиться все сильнее.

— Чем его можно утолить?! — рявкнул здоровяк в