Пока принцесса мысленно подбирала нужные слова, чтобы все это объяснить, Икрея отвлек стук в двери. Амаинт вышел, в сенях что-то загрохотало. Шарлинта с любопытством заглянула в открытую дверь. Туша какого-то животного, мешки с овощами, свежевыпеченные хлеба. Последние пахли так соблазнительно, что принцесса не удержалась и отломила кусочек.

— Мы должны что-то приготовить? — спросила девушка, с трудом представляя, как в небольшой печке в этом домике можно сготовить необходимое количество еды.

— Мы?

Искусством изумленно поднимать золотисто-каштановые брови Икрей владел в совершенстве. В этом жесте было куда больше затаенного сарказма, чем в самом голосе амаинта.

— Готовить я умею, — тихо возразила Шарлинта, немного обидевшись на подобную реакцию, но потом на всякий случай добавила. — Скорее теоретически и не на такое количество едоков.

И в который раз девушка подумала о том, зачем же амаинтам такая никчемная в бытовом плане, по их представлениям, жена.

— У тебя, я думаю, опыта больше в этом, командуй, — продолжила принцесса ровным тусклым голосом.

Икрей в один шаг преодолел разделяющее его с девушкой пространство. Подхватил Лин на руки, удерживая прямо под мягким местом так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Шарлинта попыталась вырваться, упершись ладонями в мужскую грудь, но проще скалу было с места сдвинуть. Амаинт долго и внимательно рассматривал ее залитые румянцем щеки, упрямо вздернутый подбородок, сжатые губы, пылающие страхом и гневом одновременно глаза. А потом прислонился лбом ко лбу принцессы и совсем тихо спросил:

— Что ты опять себе придумала?

Его горячее дыхание касалось кожи на лице девушки, а в голубых глазах не было привычного мальчишеского задора и насмешки. Принцесса молчала, не находя в себе сил что-то произнести вслух. Взгляд ее скользил по лицу амаинта, оказавшемуся так близко, вбирая малейшие, ранее незамеченные черты — длинные почти девичьи ресницы с загнутыми кончиками того же медового оттенка, что и волосы, едва заметная складка в правом уголке чувственных губ.

— Невыносимо, — хрипло шепнул амаинт.

Легко коснулся губ принцессы, поставил девушку на пол и, ничего не объясняя, вышел из домика, оставляя ее одну. Шарлинта растерянно прошлась по комнате, нашла в своей сумке расческу, заплела привычную сложную косу, отломила и съела еще кусочек хлеба, а Икрей все не возвращался.

Не выдержав, принцесса вышла на улицу в поисках амаинта. Икрея она заметила сразу. Амаир в мокрой на груди рубахе рубил дрова в соседнем дворе, отделенном невысоким кривым забором. Шарлинта даже залюбовалась его слаженными ловкими движениями, но ровно до того момента, как услышала девичьи голоса. Любовалась амаинтом не только она, но и стайка деревенских красоток. В сером осеннем дне со своими яркими лентами в волосах и на подолах юбок, они были похожи на невесть откуда залетевших экзотических птичек. Какое-то странное незнакомое чувство больно кольнуло в груди. Принцесса потопталась на крыльце, не в силах решить, как поступить лучше — подойти к амаиру или уйти назад в дом. Икрей, будто почувствовав ее взгляд, повернулся к принцессе и улыбнулся — тепло, открыто, только ей одной. Эта улыбка согрела не хуже, чем солнечная чешуя его дракона. Амаинт не спешил отпускать ее взгляд, а сама Шарлинта оторваться не могла.

Холодный ветер порывами толкал принцессу в спину, пытаясь пробраться под одежду. Шарлинта поежилась и обняла сама себя руками, чтобы удержать ускользающее тепло. Амаир заметил это и опустил взгляд, возвращаясь к дровам. Принцесса скользнула в дом, едва не споткнувшись о так и оставленные в сенях продукты. Отдыхать на кровати в комнате, как предполагал Равенель, отправляя девушку с братом вперед, Лин совсем не хотелось. Значит, необходимо было чем-то себя занять, раз уж Икрей от нее сбежал. Как раз чтобы не задаваться этим самым вопросом, а почему сбежал, что ему в принцессе так невыносимо.

Шарлинта магией перенесла все продукты в комнату и провела ревизию овощей. На дворцовой кухне все было заранее вымыто, почищено, порезано, а не просто свалено в мешки, как сейчас. Но сдаваться так сразу принцессе не хотелось. Решив, что чем проще, тем лучше, Лин отыскала за печкой чугунки и железные формы, которые также пришлось хорошенько почистить. Принцессе даже интересно стало, чем руководствовался староста, выделяя для нее именно этот дом.

В самый большой чугунок отправилась мелкая молодая картошка прямо в кожуре, очищенная магией практически до блеска. Шарлинта была не против просто помыть ее, но воды в таком количестве в доме не было.

Для мяса принцесса подобрала самую большую железную форму, которую щедро смазала пахучим маслом, найденным на полочке над печью в неприглядной глиняной посудине. По-хорошему, следующим этапом нужно было вырезать с туши приличный кусок мякоти, который по задумке девушки должен был запекаться в печи. Но с какой стороны приступить к этой непростой задаче, Лин не знала. Поэтому она решила сначала сделать то, что попроще, а именно почистить побольше лука. Овощ был мелким, диким и очень жгучим. Шарлинта попробовала установить своеобразный щит из воздуха, но помогало плохо. Слезы все равно текли из покрасневших глаз.

От грохота за спиной рука принцессы дрогнула, и девушка едва не порезалась своим кинжалом. Встревоженный Икрей переступил через разбросанные по полу поленья, забрал оружие у Лин, растерянно рассматривая залитое слезами лицо. Амаинт выглядел настолько потерянным, что Шарлинта, предупреждая все расспросы, сама указала на чашку с горкой очищенного лука:

— Жгучий, зараза такая.

В лицо прилетел холодный ветерок, он высушил щеки и немного успокоил раздраженные глаза. Затянувшаяся пауза становилась все более и более неловкой. Шарлинте пришлось встать на ноги с лавки и сделать шаг назад, чтобы немного увеличить дистанцию и сбежать от чем-то тревожащего взгляда амаинта.

— Что это будет? — спросил Икрей, внимательно осмотрев стол со всеми приготовлениями.

Он произнес это глухо, как будто силой выталкивая из себя слова. Первым порывом у Шарлинты было подойти, погладить, как до этого дракона, успокоить, но что-то останавливало, какой-то внутренний страх.

— Мясо будет, если покажешь, как резать эту тушу, — сдержанно ответила принцесса.

Шарлинта встречала сумерки на крыльце. Укутавшись в нагретый возле печи плащ, она сидела на низенькой, покосившейся от времени ступеньке, прислонившись боком к столбику перил. Из домика, даже сквозь плотно закрытые двери, просачивались запахи еды и растопленной печи.

Впервые за эти дни принцесса получила то, чего, как ей казалось, очень не хватало — возможность побыть одной. Икрей откровенно избегал девушку. Заходил к ней редко, молча осматривал домик и саму Лин, и снова исчезал, даже не трудясь что-то объяснить. Можно было предположить, что амаинт просто занят — обустраивает второй дом, делает своеобразные матрасы — полотняные мешки, набитые высушенным сеном, рубит дрова, топит баню, готовит какую-то похлебку из мяса и овощей, разведя костер прямо во дворе. Принцесса даже готова была бы поверить в свою излишнюю мнительность, если бы не два но. Во-первых, Икрей с ней не разговаривал. Не разговаривал совсем. Даже без дежурных вежливых фраз обходился. Во-вторых, он старательно избегал прикосновений и взглядов, в том числе случайных, обходил стороной, и глаз не поднимал. Лин не нашла в себе сил прямо спросить у трехипостасного, что именно случилось. Да, и не уверена она была до конца, что действительно готова принять любой ответ.