– Боже милостивый! – воскликнул Филипп с неподдельным изумлением. – Послушайте меня! Вы все перепутали. Это не Рон угрожал убить Вэнса. Это Вэнс угрожал убить его и, черт возьми, едва не убил. Я видел это своими глазами. Вэнс вопил, что убьет Рона, загнал того в угол, чтобы выбить признание. Потом выстрелил в него, но не думаю, что он на самом деле хотел убить, потому что пуля пролетела довольно далеко и разбила бокалы, которые Бартлетт, камердинер Вэнса, нес на подносе.

– Что ж, рад слышать, что их встреча прошла без недоразумений, – заметил Г. М. – Просто приятный светский вечерок, а? Когда, говоришь, это произошло?

– В понедельник вечером, в квартире Вэнса. – Филипп нахмурился, но, похоже, не слишком разволновался. – И все же на вашем месте я бы не придавал этому происшествию большого значения. Вэнс становился дьявольски раздражительным, когда заводился. Он называл это артистическим темпераментом или еще какой-то белибердой. Я открою вам маленький секрет. Вэнс был хорошим человеком, и мужества у него было вдвое больше, чем у любого другого, но в глубине души он страшно боялся огнестрельного оружия. Ума не приложу почему. Он бы скорее умер, чем признал это, и с детских лет пытался победить свой страх. Возможно, схватив пистолет, он просто потерял голову…

– По-моему, это не такая уж и мелочь, сынок. Расскажи, что там в точности произошло?

– Ну, если это необходимо… – Филипп замялся, скосив глаза на свои тщательно отполированные ботинки. – Так получилось, что у меня квартира в том же доме, что и у Вэнса, но двумя этажами выше. Мы довольно часто заходили в гости друг к другу. В понедельник вечером, около восьми, я решил к нему заглянуть. Стучать в дверь я не стал, ее никто никогда не запирает. Надо сказать, что через всю квартиру Вэнса проходит длинный холл. – Он помолчал. – К сожалению, я не из тех парней, которые, подслушав мимолетный разговор, способны пересказать его слово в слово. Всегда удивляюсь, как ловко это у них получается в зале суда. К тому же все произошло очень быстро. В общем, я находился в холле, когда услышал, как Вэнс бушует в гостиной. Он вопил: «Теперь я загнал тебя в угол, просто признай это!» – ну или что-то в этом роде. Рон что-то невнятно ответил, потом Бартлетт – камердинер Вэнса – закричал: «Ради бога, сэр, осторожней!» И – бах! – пистолетный выстрел и звон бьющегося стекла. Сначала я просто растерялся и не знал, что делать. Затем я… э-э… подкрался к двери гостиной и осторожно заглянул в нее. Предо мной стоял Вэнс с револьвером в руках, немного поодаль – мрачный Рон, а у приставного столика с подносом, бутылкой и парой разбитых вдребезги бокалов, съежился Бартлетт. Дверь с другого конца комнаты была приоткрыта, и из нее выглядывал Хокинс – это официант, который подает блюда. Все застыли, как чертовы восковые фигуры.

– Понятно. И что ты предпринял?

– Дело в том… – с горячностью начал Филипп и остановился. – Войдите в мое положение, – продолжил он, сменив тон на что-то вроде голубиного воркования. – Вэнс мог сколько угодно манкировать условностями, но для меня оказаться замешанным в какой-то скандал или, боже упаси, в судебный процесс… Что сказал бы отец Прунеллы?

– Ты намекаешь, что на цыпочках попятился от двери и умчался оттуда так быстро, как только смог?

– Коротко говоря, так оно и было. Поймите меня правильно. Я решил не вдаваться в подробности этого дела. В конце концов, меня оно не касается. Знаете, в добрый час молвить, а в худой промолчать – такое у меня правило. Поэтому я решил, – признался он с самодовольством, граничившим с истинной прозорливостью, – не портить ни с кем отношений и не заводить речь об этом случае, пока кто-то сам меня о нем не спросит. Никто и не спросил. Но, конечно, я счел своим долгом намекнуть о случившемся Френсис Гэйл. Это замечательная девушка, сэр Генри. И на вечеринке у Дервента я почувствовал, что просто обязан объяснить ей, почему Вэнс не захотел прийти…

Г. М. бросил на него недобрый взгляд.

– И напугал ее до полусмерти, – заметил он. – Представляю, как ее романтическое воображение рисует картину дуэли на пистолетах в двадцати шагах от Гайд-парка. Ты просто эталон тактичности, сынок. Я знаком с ее интерпретацией твоей истории. Значит, ссора произошла из-за Френсис Гэйл?

– Так мне представляется, – чопорно ответил Филипп. – Я определенно слышал, как Вэнс произнес ее имя.

– Получается, кузен Вэнс ревновал? Пытался заставить Гарднера признаться в интрижке с его невестой?

– Я такого не говорил, – невозмутимо возразил Филипп. – Я понятия не имею, о чем там шла речь, и упомянул ее имя лишь для того, чтобы вы лучше уяснили, какой взрывной темперамент был у Вэнса. Френсис – порядочная девушка, и никто не скажет о ней худого слова. – Он откинулся на спинку стула, сложив пухлые руки в замок. – Их ссора – сущие пустяки. Десять чайных чашек – вот что имеет значение. Вы должны в этом разобраться. Этот трюк с исчезновением убийцы тревожит меня больше всего. Я ушам своим не поверил, когда мне о нем рассказали. Кстати, сегодня днем, когда, должно быть, все и случилось, я был на коктейльном приеме в Дорчестере. Так вот, исчезнувший убийца наверняка как-то связан с чайными чашками. Если хотите знать мое мнение, то там где-то спрятан механизм, который…

– Опять же, жаль тебя перебивать, – прервал его Г. М., – но так просто отмахнуться от истории с ссорой у нас с тобой вряд ли получится, сынок. Хм, нет-нет. После твоего заявления фигура Гарднера предстает в весьма зловещем свете…

– Не делайте поспешных выводов, – возразил Филипп, явно не желая наживать себе врагов. – Рон – достойный человек. Он бы мог отлично играть в крикет, если бы держал себя в хорошей форме. Я так прямо и заявил ему: нельзя глушить виски и рассчитывать на хороший глазомер. Это же и младенцу ясно. Вдобавок он написал неплохую книгу о путешествиях, – во всяком случае, мне ее хвалили. – Филипп озорно улыбнулся. – Я часто дразнил его, спрашивая, кто же настоящий автор. Но, боюсь, он полный осел во всем, что касается денег. Потому и потерял почти все свое состояние. Да, из песни слов не выкинешь. Хотя, честно говоря, я не замечал, чтобы его это сильно волновало. Одна только вещь меня беспокоит…

– Оружие, а?

– Значит, вы тоже заметили, – проговорил Филипп слегка изменившимся голосом. – Ну да, оружие. Сэр Генри, Вэнс выстрелил в Рона в понедельник вечером из того же револьвера, из