Она насмехается надо мной, пытается вывести из себя, потому что ей не нужен нахрен никакой покой, комфорт. Квин любит эмоции и нервничает.

— Две главные женщины в моей жизни будут под присмотром в безопасности в Атлантик-Сити, Львенок. Уяснила?

Она впивается ногтями в голые участки моей шеи, причиняя легкую боль.

— Ты установил камеру в комнате Анны? — театрально изгибает бровь — Потому что с нее точно не спускают глаз, как только наш самолет убрал шасси.

Поднимаю глаза к потолку. Я не хочу представлять эту картину, мне хватает язвительности жены, чтобы стать вспыльчивым.

— Сколько у нас времени? — смотрю на часы.

— Гости соберутся в пять.

— Восемнадцать минут на твое наказание.

— Макияж!

Квин взвизгивает, но не сопротивляется, когда усаживаю ее на трюмо, которое куда больше, чем в нашей спальне.

Я еще никого не хотел так обожать, как ее — девушку, позволяющую сминать наверняка самое дизайнерское из дизайнерских платье. И Королева знает, что ее макияж будет испорчен — губы поцелуями, глаза — парой капель слез после оргазма. А она его получит.

Какая Квин чертовски красивая. Волосы раскиданы по белоснежному белью, и каждая часть тела жаждет моего проникновения.

Скольжу руками по плечам, дразню через декольте и наконец задираю платье. Ее теплые руки помогают спустить брюки. Без заминки с силой вхожу в нее, ощущая, как смешиваются наши вздохи и стоны.

Крепче держу за бедра, погружаясь в жар податливого тела. Оно послушное в отличие от хозяйки. Во время поцелуя Квин первая просовывает язык, проникая в меня иным способом. Рот вибрирует от стонов, которые девушка хочет заглушить во мне. Свободной рукой еще шире раздвигаю ее складки, нажимая пальцами выше входа.

— Николай…

Выгибается, делаю толчок на всю длину.

Квин стонет, когда убираю руку, а затем распахивает глаза, ощутив холод под подбородком. Военный нож заточенный достаточно, чтобы разрезать бумагу на лету, одна сторона покрыта зазубренными. Я никогда бы ни приблизился его к Квин, не будь уверен, что не причиню вреда. Я слишком хороший боец.

— Твои предпочтения?

Квин зря в первый же день обмолвилась о своем выборе. Что же, жена его изменила, и я готов напоминать об этом каждую секунду. Демонстрировать свою победу.

От тяжелого дыхания верхняя часть аппетитной груди девушки врезается в платье.

Она смотрит на меня серо-голубыми глазами, в которых играют те же бриллианты, что и на ее коже.

— Мне всегда было интересно, где ты его прячешь? — голос хриплый, на накрашенных губах дразнящая улыбка.

Отвечаю взаимной.

Иногда мне кажется, что приручить льва проще, чем эту женщину. За это я ее и превозношу.

По комнате разносится звук нашего столкновения. У обоих уже есть напоминания о сексе друг с другом. Квин в ярости, что ей приходилось несколько дней замазывать укус на шее, более терпима к следам на бедрах и своей очаровательной заднице.

— Мы будем новостью номер один, как только спустимся. — приводит себя в порядок, крутит головой, проверяя бриллианты на лице.

— Не отходи от меня, и все выйдет гладко.

Я удостоился гневного взгляда — последней из настоящих эмоций Квин на ближайший час. Залы вестибюля, фойе и гостиная выглядят до скрипа безупречно. Это не наш дом на Острове в романском стиле со смесью современного ремонта и элементов из дерева. В то время как я произвожу сравнение, Квин выглядит своей в мраморе, винтажном золоте, комнатах с паркетами и люстрами.

Пока она рассказывает вымышленную историю нашего знакомства и отмахивается о разговорах о сорванной ирландской церемонии, осторожно карамельную прядь за прядью возвращаю на ее спину, чтобы скрыть глубокий вырез. Квин реагирует на мои прикосновения и в моменты облизывает губы или делает неподходящие паузы.

Только через пару часов на нас прекратилась информационная осада. Я с меньшими бы усилиями в рукопашную отбил один из наших доков, чем снова это пережил. Квин собирается посмеяться надо мной, когда никто не видит, но расплывается не в язвительной улыбке, а настоящей. Королева делает быстрые шаги вправо, но я крепко держу ее за талию, чтобы не дать убежать. Ни в этой жизни.

— Это мои знакомые из Гарварда и Лиза.

Я узнаю Лизу Танаку, которая сыграла роль в моем шантаже над Квин. Именно через нее Квин подкупила бельгийского посла и инсайдерскую информацию о рынке. Малейшее подозрение разрушит судьбу одной из лучших подруг жены. Кажется, понимая это, Квин поднимает на меня настороженный взгляд.

— Я имею право поговорить с приятелями. Впервые с дня рождения не одна.

— Тебя не устраивает присутствие сорока двух человек на Острове ежедневно?

Квин знает каждого по именам, спрашивает про детей, свидания, ремонт в квартире и щенке, который якобы в тайне живет на Острове. Чем Наташа думала, когда на территорию с десятью гончими привезла щенка?

Квин не успевает ответить и потянуть меня в сторону своих приятелей, когда перед нами появляется пожилой прокурор Бостона со своей негласной свитой. Итальянцы уже не из Коза Ностры предоставили Ларду должность и столько защиты, что при следующей милости в его сторону, он будет боеготов к вражде с покровителями.

Чувствую исходящую от него враждебность, чуть заслоняю Квин плечом. Жена в свою очередь сжимает мою руку на своей талии, очевидно, чтобы я в критический момент не дотянулся до пистолета. Бесполезно, в плане оружия я амбидекстр.

— Миссис Громов. Удивительно видеть вас в этом статусе, Квин.

— Я сама все еще не верю своему счастью, а прошло целых…

— Двадцать три дня, Королева.

Седой мужчина хмурится, не узнавая язык, который я использовал.

Я удивлен, что прокурор и Ларду знакомы.

— Как успехи у Сабрины?

— Ведущая на ESPN. — сразу горделиво раздувается мужчина — Не постоянные эфиры, но наравне с комментаторами.

Я знаю о нем только то, что позволит дергать за ниточки в том числе о внучке Сабрине, занимающейся спортивной журналистикой.

Взгляд Квин меняется, вежливая улыбка становится тусклее.

— Как она и мечтала… должно быть вы гордитесь. Сабрина говорила, вы всегда были на ее стороне в выборе профессии.

Не знаю, специально или нет, но жена отводит мысли Ларда в совсем другое русло и дезориентирует его шестерок.

Он оглядывает Квин, от чего я действительно меняю положение пальцев, но взгляд не из пошлых.

— Каждая по-своему распорядилась знаниями с курсов ораторского мастерства.

Очевидно Квин и внучка прокурора ходили в одну Академию или отдельные курсы.

— Это была техника речи… неважно. — она сжимает крепче мою руку.

— Что может еще доставлять счастье как не успех в любимом деле. —