— Мы это уже обсуждали. Ах!

Он вводит в меня один палец, хватаю за руку. Не понимаю для чего — чтобы остановить или просить ускорить темп.

— Мои мысли вне твоего контроля.

— Посмотрим, Львенок.

Я чувствую головку члена у входа, когда мрачные тучи за окном расходятся и в комнату проникает больше света. Николай забрасывает мои ноги себе на плечи и резко растягивает меня. Не знала, что в организме существуют такие точки.

Чувствую сильные толчки, смотрю в блестящие глаза мужа, слушаю, как он шепчет соблазнительные слова на русском, но не в состоянии разобрать.

Спустя некоторое время меня уже держат за задницу и вбиваются с сумасшедшей силой. Именно такой секс я и ожидала от Николая, пока под конец он не замедляется и начинает работать пальцами. Стону от желания быстрого темпа, но мучение дарит контраст с удовольствием, которого достигаю от нескольких касаний и глубокого поцелуя мужа.

Через полчаса физических нагрузок мы лежим в мятой постели, я смотрю в пустоту потолка, прикасаясь руками к собственным волосам, губам, груди. Все это и больше было во власти самого смертоносного человека, которого я когда-либо знала. Вот только чем больше узнаешь зверя, тем менее страшным он тебе кажется.

Меня накрывает усталость, и я сама поворачиваюсь к стороне Николая. Он молча притягивает к себе, устраивая подбородок на моей макушке, а рукой касается предплечья. Я в коконе сомнительной безопасности. Нам стоит прятаться друг от друга, а не становиться единым целым.

* * *

НИКОЛАЙ

Квин прячет лицо под моей рукой, когда пытаюсь выскользнуть из-под нее. Хорошо, Львенок. Я останусь еще ненадолго.

Провожу пальцем по едва заметному следу от удара на ее щеке. Эти люди знали, что делали. К несчастью для них. Сергей же со своей долбанной компанией и машиной перестарался, кисть все еще ноет, пусть мне и удалось ее самому вправить, но это не важно, когда Квин придавила ее своим телом.

Шоу было необходимо, чтобы девушка поняла, что ее еще не скоро кинутся спасать, перед этим разберутся с аварией. Чтобы моя Королева почувствовала, что не от кого ждать помощи. Но это никогда не будет правдой. Без понятия… я нахрен не понимаю, что чувствую к собственной жене. До заключения брака все выглядело глупым видением, но не в последние две с половиной недели.

Смотрю на ее идеальное лицо с припухшими губами. Ресницы трепещут.

— Доброе утро.

Она трется об меня, словно кошка. Открывает глаза.

— Привет.

Кажется, Квин чуть дезориентирована, но потом садится и потягивается.

— Мне нужно в душ.

Она не смотрит в глаза. Второй или третий раз за проживание здесь идет в ванную раньше меня.

Черт возьми. Она сбегает, потому что жалеет об этой ночи.

От ее походки, покачивающихся бедер у меня твердеет член.

У двери Квин оборачивается, оттягивает зубками нижнюю губу.

— И я должна все делать сама?

Мне не нужно второго приглашения. Еще у раковин я беру жену за талию и устраиваю на широкой стойке. От девушки пахнет сексом, мною. Мы не пользовались презервативом, я бы знал, если бы Квин принимала таблетки, но об этом подумаю позже. Может, во второй половине дня.

— Моя святая обязанность заботиться о тебе, Королева.

Она улыбается, скрепляет руки за моей шеей. Мы целуемся куда мягче и осторожнее. Все дело в обстановке. Теперь каждая эмоция и действие на виду особенно здесь — в ванной с огромными зеркалами.

— Николай. — шепчет в губы.

Я раздвигаю ее бедра шире. Мои загрубевшие ладони с трудом находят порез, на который пытаюсь не обращать внимание. Только Квин в коротком ночном платье и без нижнего белья. Резко погружаюсь в нее. И жена безумно влажная. Она втягивает воздух ртом.

Квин стонет и начинает подаваться вперед. Мне только это и нужно — понимание, что она готова взять инициативу на себя, что она действительно этого хочет, и это не мое гребанное видение.

Покрываю ее лицо поцелуями, не способный поглотить каждую из прекраснейших черт. И блять, сдыхаю от взгляда потемневших голубых глаз. Моя восхитительная окольцованная ирландка. Делаю все, чтобы она дошла до кульминации, интуитивно могу играть на клавишах ее тела.

Квин вздрагивает от оргазма, откидывает голову на зеркало, щеки порозовели.

— Не смотри на меня так. — шепчет, сползая по моему телу.

Квин понадобилась еще пара минут, чтобы прийти в себя. Затем она сбрасывает одежду, не имея и капли стеснения. Либо для Квин секс ничего не значит, либо она понимает, сколько власти имеет надо мной ее тело. Третий вариант — жена не считает нужным скрываться от человека, который если не видел, то трогал каждый участок ее кожи. И все же она сказала не смотреть на нее.

Львенок заходит в душевую кабину и встает под воду, откручивая регулятор. После нее всегда запотевшие зеркала и нечем дышать.

Опираясь боком о стену, наблюдаю за ней, клубами пара. Мне не жаль, что Квин не трофейная жена, но чертовски сильно хочется хоть иногда наслаждаться тем, как она не вырывается, царапается или рычит. Когда-нибудь это станет привычкой. Усмехаюсь собственным мыслям. Это не про Квин Громов. Это чертово восхищение слышать ее имя и мою фамилию вместе.

Я в дерьме.

* * *

КВИН

Николаю пришлось уйти с завтрака. Утром мы занимались сексом дважды — на столешнице раковин и в кабинке душевой. Кажется, не у меня одной есть опыт в последнем.

Ковыряюсь в фруктовом салате, оцениваю ощущения собственного тела. Как я могла заснуть, не приняв душ, после того, как Николай кончил в меня? Это противно, негигиенично… в конце концов некрасиво. Но именно в таком виде меня взяли во второй раз.

Сколько женщин было у мужа за последнее время? Таиша права, нужно позаботиться о презервативе. Зачем я позволила ему и себе это? И сколько звуков мы издавали, и как Николай нашел лучшую позицию для проникновения, и я просто…

Меня чуть не вырвало при следующей мысли. По сути я занимаюсь сексом с мертвецом, человеком, которого убью. Это воплотится, когда итальянцы посчитают, что у них достаточно информации для противостояния Братве.

— Я не хочу знать.

Анна проходит на нашу кухню. Общая располагается на первом этаже.

— Здесь хорошая шумоизоляция. — изгибаю бровь.

— На свое несчастье, я проходила мимо.

— С полночи по четыре утра?

Конечно мы не занимались сексом столько времени, но мне хочется смеяться от упавшей челюсти золовки.

— Квин. — поднимает глаза к потолку.

— И где ты была в это время? — предчувствую историю.

Анна снова