К матери кто-то пришел. Что ж, тем лучше.

Будто в подтверждение этой мысли, синьора Роттингер направилась к дому. Кем бы ни была незваная гостья с листовками, девочка была рада, что разговор прервался. Расслабившись, она потянулась к стакану с апельсиновым соком. И ничего, что там могло быть успокоительное: она надеялась, что лекарства отвлекут ее от мрачных мыслей. Потом она закрыла глаза и подставила лицо ветру. Однако тут же снова очнулась, в порыве ветра что-то уловив.

Знакомую мелодию.

Мелодия тут же затихла, точно ей почудилось. Девочка огляделась. Казалось, за забором все тихо и никого нет. Неужто это чья-то глупая шутка? Но вскоре музыка зазвучала снова. Грустный голос напевал знакомые слова. Она узнала песню и замерла. Это было предупреждение, напоминание о долге. Его посылало озеро.

Песня «Everyday Life» группы Coldplay.

Та самая, которую она слушала в автобусе по дороге к озеру, прежде чем броситься в воду.

В таких домах она прежде не бывала. Разве что в фильмах видела.

Она припарковала старенькую «клио» у ворот. Не зная, какого приема ожидать, робко нажала кнопку звонка. К ее удивлению, ей не только открыли, но и пригласили войти. Она была уверена, что к хозяйке ее не допустят. Однако вышколенная прислуга сразу же отправилась за дворецким. До этого Охотница думала, что и дворецкие существуют только в детективных романах. Но нет, к ней вышел мужчина в пиджаке и при галстуке, с безукоризненными манерами. Кто знает, что он писал в своем резюме. Пока в голове вертелись эти глупые вопросы, Охотница поняла, что у нее нет даже визитки, поэтому она протянула дворецкому одну из своих листовок, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы встретиться с хозяйкой дома.

Хватило намекнуть, что она пришла по поводу случая на озере, и мужчина тут же повел ее в кабинет по длинному, выложенному черно-белым мрамором коридору, где стояли статуи и антикварная мебель.

В кабинете была огромная библиотека.

Охотница примостилась на единственном квадратном метре пола, который не был покрыт шикарными коврами, и стала ждать. Топтать дорогие ковры она почему-то не решилась. И пока она с недоумением разглядывала окружавшую ее роскошь, у нее немного закружилась голова.

«Интересно, каково это — жить в таком изобилии?» — думала она.

Таких людей Памела называла «мешок с деньгами».

Сколько же у них денег. Вот у нее в банке сейчас около двух тысяч евро. А знали ли Роттингеры точные суммы у себя в банке? Как устроены финансы у этих людей? У них уж точно нет проблем с оплатой счетов, но как они распоряжаются своими деньжищами в остальном? И если она знать не знала, каково это — быть миллионером, то что могли знать подобные люди о простых смертных вроде нее?

Погрузившись в свои мысли, она не успела подготовиться к разговору с хозяйкой дома. Она решила пообщаться с матерью, а не с отцом девочки, надеясь, что с женщиной ей будет проще найти общий язык, хоть за что-то зацепиться, чтобы поддержать беседу. Мужчины находили ее неприятной особой и доводили дело до скандала. Наверное, считали ее полоумной феминисткой, готовой оскопить любого мужчину, что встретится ей на пути.

В трехметровое окно она видела сад и дворецкого — тот шагал по дорожке с ее листовкой в руке. У беседки она заметила синьору Роттингер, гордую и прекрасную, как греческая богиня, и девочку в инвалидной коляске. У девочки были темные волосы и фиолетовая прядь спереди, спадающая на глаза. Мать и дочь о чем-то спорили, женщина жестикулировала, возражая дочери. Дворецкий невольно прервал их беседу. Синьора Роттингер взглянула на листовку и направилась к дому.

Пока Охотница ждала в кабинете, мысли ее вернулись к девочке. Смогла ли она разглядеть лицо своего спасителя? И если разглядела, сможет ли описать? Нужно с девочкой поговорить, расспросить ее. Но никто не позволит даже приблизиться к ней. Вот почему нужно сначала самой сложить весь пазл, чтобы заинтересовать следователей и убедить полицию начать поиски таинственного спасителя. По крайней мере выяснить, кто это был и почему он скрылся.

— Добрый день. Мне сказали, вы хотите со мной поговорить? — резко произнесла хозяйка дома, и Охотница вздрогнула от неожиданности. Быть может, мать семейства заметила, как Охотница разглядывала девочку. Дворецкий молча встал в углу, не намереваясь удаляться.

Охотница представилась и сразу перешла к делу.

— Извините, что потревожила. После всего… я понимаю, как вам дорого спокойствие семьи. Слава богу, дело разрешилось благополучно.

— А это что такое? — перебила ее женщина, возвращая листовку. — Моя дочь не подвергалась насилию, все знают, что это был несчастный случай.

Хозяйка выбрала тактику защиты. «Она думает, я хочу от них денег», — подумала Охотница. Само собой, многие захотят воспользоваться ситуацией.

— Я этого и не говорила, — поспешила пояснить Охотница.

— Тогда зачем вы пришли?

— Меня интересует спаситель вашей дочери, — призналась она. — Мне нередко приходится сталкиваться с бессовестными людьми, способными на любую мерзость. Я подумала, что поведение человека, который рисковал жизнью ради спасения вашей дочери, а затем исчез без следа, не требуя даже благодарности, следует… — она задумалась, подбирая подходящее слово, — рассмотреть получше.

— Если он предпочел остаться неизвестным, нам остается лишь с уважением отнестись к его решению, — заметила хозяйка дома. — Мы хотим забыть о случившемся, только и всего.

«Да, вам нужно, чтобы о вас все забыли», — подумала Охотница. Все понятно. На это она и рассчитывала.

— Дело не всегда обстоит так, как кажется на первый взгляд. У этого человека могли быть веские причины вести себя подобным образом, — заметила она. — Причины, не имеющие отношения ни к вашей дочери, ни к благим намерениям или поступкам.

Это было смелое заявление: она заметила, что женщина начала кусать губы. Наверняка они с мужем тоже думали об этом, рассматривали возможные варианты ответа и их последствия.

— Сколько вы хотите? — спросила женщина, скрывая волнение.

«Она не привыкла показывать свои чувства», — подумала Охотница. В ее кругах это не принято. Богатые как будто живут в атмосфере вечного праздника. Они должны постоянно улыбаться и танцевать.

— Мне не нужны деньги. Я прошу помочь мне найти этого человека, — ответила она, намекая, что знает куда больше, чем кажется, и готова утаивать эту информацию от полиции и следователей.

— Мне нужно обсудить это с мужем.

Дело принимало дурной оборот. Этого нельзя допустить. О Роттингере ходили слухи, что он несговорчив. Поэтому нужно как-то надавить на его жену.

— Послушайте. Мне нужен его платок. Когда у вашей дочери начались судороги, мужчина засунул ей в рот свой платок. Я думаю, его отдали вам вместе с другими вещами. Если вы отдадите его мне, я тут же исчезну, прямо как ваш спаситель, — заверила Охотница.