Ведь прав Костя, я вру из-за денег. Хочу славы и приза! Мне нужно больше всех, ради этого я даже врать готова!

И я решила признаться.

Будь что будет.

Я уже открыла рот, как шеф громогласно перебил меня:

— Дан! Встань на место, ты остаешься в команде, потому что один приготовил третье командное блюдо, не сломавшись под давлением.

Я от неожиданности захлопнула рот.

Если признаюсь сейчас — уйду. А мне все еще хочется победить!

К тому же и Костя больше не будет меня прессовать. Это еще одна хорошая новость!

Развернулась и быстро встала рядом с Семеном.

— Константин, — продолжил Заславский, но его перебил выступивший вперед Семен.

Он сделал шаг из нашего ряда и пошел к шефу, на ходу снимая фартук.

— Оставьте его, — проговорил Семен, — я уйду.

Заславский замолчал, прищурившись разглядывая Семена. Тот передал шефу фартук и ухмыльнулся в сторону Кости.

— Вот уж не планировал я участвовать в шоу голубков. Я повар, я готовить сюда шел, а не в шоу геев участвовать. Так что, пусть Костя дальше вас развлекает.

Семен развернулся и быстро направился к выходу, оставив нас в немом изумлении.

— Костя, вернись в команду, — жестко произнес Ян.

Костя развернулся и, бросив на меня убийственный взгляд, встал рядом.

А до меня только сейчас дошло, что вечер казни все же состоится!

Глава 9. Рыцарь на бедном конце

Ян

Семен похерил мои планы.

Почему я не удивлен, что все, что я так усердно планирую — херится?

Домой возвращаться не захотел, вызвал службу по уборке, а сам закрылся в кабинете над рестораном. В душе тянуло какое-то невыполненное дело.

Я пытался нащупать причину неудовлетворенного состояния.

Семен? Ну да, он подгадил, но к паршивому настроению не имел никакого отношения.

Костя? Уже ближе. Я только при одном упоминании его чувствую свербящее чувство ненависти. С чего бы?

Мне не понравилось, как он трепал Дана за грудки. Никто не позволил бы ему устроить потасовку на съемочной площадке, но сама его злость к беззащитному Дану настораживала.

Кто помешает Косте разобраться с Даном позднее? Без камер?

От этой мысли озноб пробежался по спине.

Я машинально придвинул новый ноут, нашел иконку онлайн-соединения и включил камеры.

Участники собрались на кухне, что-то выясняя между собой. Я видел только два лагеря. И это не привычное разделение на мальчиков и девочек. Нет. Сегодня все участники явно противостояли только двум — Косте и Дану.

Мне просто любопытно, Дан не может обойтись без приключений? Ну как он снова оказался в центре конфликта?!

Я не мог найти кнопку включения звука. Неужели придется снова звать Кирилла?

Пока тыкал в каждую, в попытке услышать суть скандала, что-то нажал и трансляция вообще пропала.

Я поспешно попытался восстановить картинку. Выключил и снова запустил программу, но ничего не восстановилось.

Черт! Я стер что ли все?

Мне нужен был только звук… Какого хрена?

Когда я под диктовку Кирилла все же подключился к камерам и даже настроил звук, все уже разошлись и кто парами, кто по одиночке отдыхали в своих комнатах.

Я лихорадочно переключал камеры в поисках Дана. Его нигде не было. И мне было бы все равно, но я не мог найти и Костю! А вот это настораживало.

Где, мать, их носит?

И все же ни одна камера не захватывала этих двоих.

Тревога перешла на физический уровень. У меня словно узел завязался в солнечном сплетении.

Где у нас не стоят камеры?

В туалете и душевых.

А где ближайшие камеры?

В умывалке, в прачечной и коридоре.

Я дрожащими пальцами переключал камеры и прислушивался к звукам. Состояние было такое, что как бы не сорваться и не бежать в общежитие, чтобы лично проверить, что Дан в безопасности.

И тут меня накрыло. Звук одной из камер донес звук возни и тяжелого дыхания…

Что это? Какого хрена? Неужели…

— Пусти!..

— Какая тебе разница, кто тебя трахнет, если за деньги?

Это они!

И я сорвался, плевав на собственное правило никогда не входить в общежитие участников! Второй раз нарушая его из-за Дана.

Я влетел на второй этаж и сразу запутался в лабиринте коридоров. Клубничка взвизгнула, когда я на нее налетел:

— Душевые где?

И помчался дальше по направлению ее пальца.

Когда я ворвался в общую душевую там никого не было. А я только по картинкам с видеокамер понял, что это помещение для женщин. Мне же надо попасть в мужскую.

Выбежал и тупо стал распахивать все двери которые встречал на пути, подняв на ноги весь курятник.

— Ян Станиславович!

Дверь нараспашку — за ней прачечная. Не то.

— Что вы делаете?

Следующая умывалка. Я рядом. Ворвался туда и сразу подбежал к следующей двери. За ней даже через шум за спиной слышно возню парней.

Мне понадобилось меньше минуты, чтобы отсечь ненужных свидетелей, закрыв перед их любопытными носами дверь, и распахнуть ту, за которой…

Я не сразу оценил, что происходит.

Может я лезу не в свое дело? Может это их игра для двоих?

Но взгляд уже выхватывает перегнутого через стойку Дана, полуспущенные штаны и красный отпечаток мужской руки на бледной ягодице.

— П-пусти!

Глухой, прерывающийся шепот, и я вижу попытки сопротивления Дана.

Только потом замечаю, как Костя скрутил ему руки, удерживая за тонкие запястья, как вдавливает лицо Дана в стопку полотенец, из-за чего тот так глухо и невнятно хрипит. И этого мне достаточно, чтобы без предупреждения размахнуться и впечатать кулаком в морду насильника.

Удар. И Костя отлетает к стене напротив.

Еще удар. И кровь из разбитого носа уродливым узором стекает по кафелю.

Я разворачиваюсь и смотрю на скулящего, забивающегося в угол Дана. Он уже натянул штаны по самые подмышки и теперь закрывает руками кривящийся в рыданиях рот.

— Собрал шмотки и свалил отсюда. Сейчас же, — глухо произношу я, ставя жирную точку еще на одной карьере.

Костя ретировался, а в дверь снова сунулись любопытные. Пришлось второй раз захлопнуть дверь, чтобы отрезать себя и Дана ненадолго от всех.