Но, может, после ухода журналистов он сможет вытянуть Эмму куда-нибудь позавтракать, чтобы извиниться за то, что ей пришлось участвовать в цирке, устроенном его родителями. Потом он затащит ее обратно домой, чтобы уединиться с ней, а после поговорить об их совместном будущем.

Перепрыгивая через ступеньки, Джек спустился на кухню, чтобы найти Эмму и предложить как можно скорее возобновить их отношения и начать совместную жизнь.

* * *

Эмма проснулась затемно в объятиях Джека, который положил свою ногу поверх ее ноги, а его рука тяжело лежала на ее груди.

Первой ее мыслью было: «Что я наделала?»

Она уступила своим безумным романтическим представлениям о любви, вот что она сделала.

Эмма вдруг испугалась, что допустила ужасную ошибку.

С громко бьющимся сердцем она высвободилась из жадных объятий Джека и поспешила в ванную. Плеснув в лицо немного холодной воды, Эмма вернулась в спальню и посмотрела на спящего Джека. Он выглядел таким умиротворенным, лежа на боку, вытянув руку, словно обнимал призрачную Эмму.

Ее чувства пришли в такое смятение, что ей была невыносима сама мысль о том, чтобы лечь обратно в кровать к нему, поэтому она пошла в свою комнату, оделась и спустилась на кухню. Эмма заварила себе крепкого чая, присела за стол и, уставившись в пространство, погрузилась в раздумья…

Полчаса спустя она по-прежнему сидела перед остывшей чашкой чаю. Эмма чувствовала невероятное смущение. Казалось, что, несмотря на вчерашний чувственный и алкогольный дурман, ей удастся сдержать свои эмоции под контролем.

Какой же идиоткой она была.

Джек с легкостью преодолел все барьеры, которые она с таким трудом выстраивала вокруг себя на протяжении последних шести лет, чтобы защитить свое сердце от новых ударов.

Эмма похолодела от страха.

Ее мечты примириться с Джеком были просто безумными. Разве можно просто начать отношения с того места, где они были прерваны? К тому же Эмма не собиралась пережить еще одну сердечную травму, когда все разрушится. А так будет.

Потому что она не смогла удержать людей, которых любила.

В любом случае Джек наверняка воспринимал ее как ту восемнадцатилетнюю девочку, восторженную и полную наивного оптимизма. Эмма шестилетней давности идеально подходила для человека его положения, графа с миллиардным бизнесом, но теперешняя Эмма была бы неправильным выбором для него. Особенно если учесть настроение его родителей, которые могут оказывать давление на него в будущем, и Эмма никак не хотела становиться причиной возможного разделения их семьи.

Все закончится тем, что Джек начнет ненавидеть ее.

Она уже однажды потеряла его и просто умрет, если ей придется пережить такие страдания еще раз.

Эмма подскочила от неожиданности, когда на кухню зашел Джек, весь такой взъерошенный и соблазнительный, с широкой улыбкой на лице.

Он подошел к ней и наклонился, чтобы поцеловать, и Эмма напряглась, когда его губы коснулись ее губ.

Джек выпрямился и с удивлением посмотрел на нее.

– Эмма? Что случилось? – с тревогой спросил он. Эмма не успела ответить, потому что раздался протяжный звонок в дверь.

– Это Пердита, – немного раздраженно заметил Джек. – Рановато она приехала.

* * *

Он мерил шагами гостиную, испытывая удушающий страх, пока Эмма впускала в дом Пердиту и ее фотографа. Он не понимал, почему она вдруг стала такой отстраненной и холодной после того, что произошло вчера ночью. Его потрясло то, как Эмма вздрогнула, когда он коснулся ее губ.

Спустя минуту она вернулась в гостиную в сопровождении Пердиты на высоченных каблуках и фотографа, от которого несло теми же приторными духами, что и во время их предыдущей встречи.

К горлу Джека подкатила тошнота.

– Джек, дорогой! Рада видеть тебя снова! – воскликнула Пердита, осматривая гостиную. – Какая чудесная комната! Освещение просто идеальное. Что скажешь, Дэвид?

Дэвид, ее фотограф, молча кивнул и небрежно бросил сумку с камерой и ноутбуком на отполированный кофейный столик вишневого дерева.

Джек заметил, как поморщилась Эмма, но ничем не выказала своего недовольства. Возможно, она думала, что у нее нет права, потому что это не ее дом. Джека огорчила эта мысль, и он мрачно посмотрел на Дэвида.

– Свет подходящий, – кивнул тот. – Я настрою аппаратуру, а ты, Пердита, пока можешь заняться интервью.

– Чудненько, – прощебетала Пердита, одарив Джека жеманной улыбкой, а потом взглянула на Эмму, по-прежнему стоявшую на пороге комнаты. – Что ж, давайте начнем?

Они все присели, Джек рядом с Эммой на диване, а Пердита в кресле напротив.

Когда Джек прислонился к спинке дивана, его нога коснулась ноги Эммы, и он внутренне поморщился, когда Эмма слегка отодвинулась. Пердита ни за что не поверит, что они счастливы вместе, если будет казаться, что Эмме невыносимо даже сидеть рядом с ним.

Что происходит? Может, вчера он чем-то огорчил ее? Но Джек понятия не имел, что он сказал или сделал такого, что могло обидеть ее.

Джек набрал в легкие воздуха и обнял Эмму за плечи. Она немного напряглась от его прикосновения, но, по крайней мере, не стала отодвигаться.

– Итак, как обстоят дела с планами на повторную свадебную церемонию? – поинтересовалась Пердита, включив телефон, чтобы записать их разговор.

– Э-э… Мы все еще в процессе выбора даты и места, – поспешно выпалила Эмма, вежливо улыбаясь.

– Понятно, – кивнула репортерша, озадаченно посмотрев куда-то им под ноги.

– Мы думаем провести церемонию в следующем году, – вмешался Джек. – Мы сообщим вам, когда все решится.

– Значит, вы планируете провести Рождество здесь? Вижу, вы уже украсили дом, – заметила Пердита, жестом указав на серебристые безделушки, которые Эмма развесила на рамах картин, и красивую новогоднюю елку, украшенную старинными игрушками викторианской эпохи.

– Да, думаю, в этом году мы отпразднуем Рождество дома, – ответил Джек, разглядывая новогодние украшения, благодаря которым в гостиной царила уютная праздничная атмосфера. Он поймал себя на мысли, что ему очень нравится находиться в этой комнате, несмотря на то что приходилось отвечать на глупые вопросы Пердиты.

– Эмма, наверное, это так чудесно снова проводить Рождество у семейного очага. Кажется, вам пришлось продать дом, в котором вы выросли, после того как ушел из жизни ваш бедный отец.

Джека поразила неискренность, прозвучавшая в словах журналистки.

– Вы правы, Пердита, мы продали наше поместье, – спокойно ответила Эмма. – И да, этот дом будет чудесным местом для празднования Рождества.

Джеку отчаянно хотелось положить конец этому нелепому разговору, но он не желал доставлять удовольствие этой женщине тем, что выйдет из себя.