— А потом?

— Честно говоря, я пошел домой расстроенный. Мне показалось,что я только запутал дело. Пожалел, что не предоставил старому Джеремиразбираться в этой путанице. Ведь адвокаты привыкли иметь дело со скользкимитипами.

— В котором часу вы вышли из «Оленя»?

— Понятия не имею. Хотя нет, подождите. Наверно, было почтидевять, потому что я слышал позывные перед передачей новостей, когда шел попоселку, — слышал из одного окна…

— А не говорил Арден, кого именно он ждет? Какого «клиента»?

— Нет, не говорил. Я считал, что Дэвида Хантера. Кого жееще?

— Вам не показалось, что он встревожен предстоящей встречей?

— Говорю вам, парень был абсолютно доволен собой ичувствовал себя хозяином положения.

Спенс легким жестом указал на тяжелые каминные щипцы.

— Вы не заметили их на каминной решетке?

— Эти? Нет… по-моему. Огонь не горел…

Он нахмурился, стараясь воспроизвести в памяти обстановку вкомнате.

— На каминной решетке были щипцы — это я помню, но не знаю,какие именно. — Он спросил:

— Так это именно ими?..

Спенс кивнул. Роули нахмурился.

— Занятно. Хантер легковес, а Арден был крупным мужчиной и,наверное, сильным…

Инспектор сказал бесстрастно:

— Медицинское заключение гласит, что его ударили сзади и чтоудары каминными щипцами были нанесены сверху.

— Конечно, он был очень самоуверен, — задумчиво сказалРоули, — но я бы на его месте не поворачивался спиной к человеку, из которогособираюсь выкачать деньги, если к тому же этот человек отважно сражался навойне…

Арден, видимо, не любил осторожничать.

— Будь он поосторожнее, весьма вероятно, он бы был сейчасжив, — сухо заметил инспектор.

— Это было бы здорово! — воскликнул Роули. — Я чувствую, чтопорядком запутал дело. Если бы только я не напускал на себя всей этойнеприступности и высокомерия, мне бы удалось кое-что выудить у него. Надо былопритвориться, что сделка меня заинтересовала, но очень уж все это глупо. Кто мытакие, чтобы бороться против Розалин и Дэвида? У них есть деньги. А мы всевместе не собрали бы и пятисот фунтов.

Инспектор взял в руки золотую зажигалку.

— Вам знаком этот предмет?

Роули нахмурил брови. Он медленно произнес:

— Где-то я ее видел, но не могу вспомнить где. Не оченьдавно. Нет, не могу вспомнить…

Спенс положил зажигалку на стол, минуя протянутую Роулируку, взял губную помаду, раскрыл ее.

— А это?

Роули усмехнулся.

— Ну! Это уж не по моей части, инспектор…

Спенс с задумчивым видом мазнул помадой по тыльной сторонеладони и чуть склонил голову набок, внимательно рассматривая полоску.

— Цвет, который обычно употребляют брюнетки, — заметил он.

— Странные вещи известны вам, полицейским, — сказал Роули иподнялся. — Так вы не знаете, решительно не знаете, кто такой этот покойник?

— А у вас самого есть какие-нибудь догадки, мистер Клоуд?

— У меня только одно соображение, — медленно сказал Роули. —Этот парень был нашим единственным ключом к Андерхею. Теперь, когда он мертв…ну, теперь уж искать Андерхея — все равно что иголку в стоге сена.

— Дело будет предано огласке, мистер Клоуд, — сказал Спенс.— В свое время информацию напечатают. Если Андерхей жив и ему удастся увидетьгазету, он, может быть, и объявится.

— Да, — с сомнением сказал Роули. — Может быть.

— Но вы так не думаете?

— Я думаю, — ответил Роули, — что первый раунд выиграл ДэвидХантер.

— Не уверен, — сказал Спенс.

Когда Роули вышел, Спенс снова взял в руки зажигалку ипосмотрел на инициалы «Д.Х.», выгравированные на ней.

— Дорогая работа, — сказал он сержанту Грейвсу. — Немассовое производство. Очень легко установить, где она куплена. Грейторекс илиодно из этих роскошных заведений на Бонд-стрит. Разузнайте.

— Слушаюсь, сэр…

Затем инспектор осмотрел ручные часы. Стекло былораздроблено, стрелки остановились на девяти часах и десяти минутах. Он взглянулна сержанта.

— Давали на экспертизу, Грейвс?

— Так точно, сэр. Главная пружина сломана.

— А механизм стрелок?

— В полном порядке, сэр.

— О чем, по вашему мнению, говорят эти часы, Грейвс?

Грейвс сказал осторожно:

— Видимо, часы могут указать время, когда было совершенопреступление…

— Когда вы прослужите в полиции с мое, — сказал Спенс, — выбудете относиться с некоторым подозрением к таким удобным уликам, как разбитыечасы. Может быть, на этот раз это и есть улика, а может быть — старый трюк.Переведите стрелки на то время, какое вам нужно, разбейте часы — и вы имеетепревосходное алиби. Но такого стреляного воробья, как я, вы на это не поймаете.Я считаю, что время преступления точно не установлено.

Медицинское заключение гласит: между восемью и одиннадцатьючасами вечера…

Сержант Грейвс кашлянул.

— Эдвард, младший садовник в Фэрроубэнке, говорит, чтовидел, как Дэвид Хантер выходил из боковой двери в семь часов тридцать минутвечера. Служанки не знали, что он здесь. Они думали, что он в Лондоне с миссисГордон. Из показаний Эдварда явствует, что Хантер был здесь поблизости.

— Да, — сказал Спенс. — Интересно услышать, что скажет самХантер о том, что он делал вчера вечером.

— Мне кажется, случай бесспорный, сэр, — сказал Грейвс,разглядывая инициалы на зажигалке.

— Гм, — промычал инспектор. — Но надо еще объяснить это. — Ион показал на губную помаду.

— Она закатилась под комод, сэр. Может быть, она уже давнобыла там.

— Я проверял, — сказал Спенс. — В последний раз женщиназанимала этот номер три недели назад. Я знаю, что обслуживание в гостиницахсейчас далеко не блестящее, но все же, я думаю, хоть раз в три недели пол подмебелью протирают шваброй. «Олень», в общем, содержится в чистоте и порядке…