— Отлично, — сказал я, — я отдам ей этот чек, и если он впорядке, то она возьмет деньги и напишет расписку. А если она вернет его,значит, она не согласилась на эту сумму.

— Черт побери, пусть соглашается. Больше она не получит ницента, что бы она ни делала.

Пока Фарлей выписывал чек и отдавал его мне, Селлерс стоялрядом.

— Хорошо, я вам позвоню. У вас есть телефон? — спросил я.

— Да, но его нет в телефонной книжке.

— Напишите на чеке.

Он записал свой номер телефона.

— Ну вот, — сказал я и повернулся к Селлерсу: — А что здесьделаешь ты, Фрэнк?

— Я подумал, что мне лучше проследить, чтобы у тебя большене было неприятностей, — объяснил Селлерс.

— Я не заметил, что за мной следили.

— Еще бы, черт побери, — сказал Селлерс, — работалипрофессионалы, а не я. За тобой следили с вертолета.

Фарлей слушал все это, раскрыв рот. — Кто же все-таки этотпарень? — спросил он Селлерса.

— Он же сказал. Его зовут Дональд Лэм. Он частный детектив ичрезвычайно ловкий сукин сын.

С этими словами он пошел обратно к машине.

Когда Берта Кул приходила домой, она любила надеть пижаму,тапочки и шелковый халат, послушать на магнитофоне любимую классическую музыку— в общем, побездельничать.

Мне всегда было трудно сравнивать эту картину с той, которуюя каждый день видел в конторе. Там ее талию стягивал пояс, и она бодро сидела всвоем скрипящем вращающемся кресле. Глаза блестели так же ярко, как бриллиантына ее пальцах, которые пытались вытряхнуть прибыль из всего, до чего онидотрагивались.

Я знал, что Берта терпеть не может, чтобы после работы еймешали разговорами о делах, но я был в чрезвычайно затруднительном положении, иу меня не было выхода.

Я позвонил.

В трубке послышалась сказочная мелодия — Шестая симфонияБетховена.

— Это Дональд, — сказал я.

— Черт побери, где ты был?

— Работал.

— Что тебе нужно?

— Нам нужно встретиться.

— Завтра.

— Нет, сейчас.

— Ну ладно, приходи, раз надо.

— Это очень важно, — сказал я.

— Ясно, — сказала она и повесила трубку.

Я подъехал к дому Берты. Ее квартира была примеромабсолютной роскоши — портьеры, мягкий свет, удобные кресла и запах фимиама.

Берта открыла дверь и, приложив палец к губам, прошептала:

— Заходи, садись и дай дослушать.

Она опустилась в кресло, откинулась на его спинку, закрылаглаза и впитывала музыку с блаженной улыбкой на лице, как игрок в гольф,который после трудной игры отдыхает в горячей ванне. Запись закончилась. Нажавна кнопку, Берта выключила магнитофон и свирепо посмотрела на меня:

— Я терпеть не могу, когда среди ночи нужно говорить о деле.

— Я знаю.

— Что тебе нужно?

— Я хочу аннулировать наше сотрудничество.

— Что? — резко спросила она и приподнялась в кресле.

— Нам нужно аннулировать наше сотрудничество.

— Ну что это я еще не так сделала? Бог знает, как мненадоели твои фокусы… ты…

— Дело не в тебе, дело во мне.

— Что случилось?

— Я попал в неприятное положение и могу потерять лицензию.Незачем рисковать еще и твоей.

— Ты говоришь так, будто беседовал с Фрэнком.

— Да, он говорил со мной.

— Понятно, — сказала Берта и добавила: — Есть разница.

— Это из-за чертова дела с объявлением. Там очень многоподозрительного. Я пошел на большие расходы и неприятности, чтобы избежатьподозрений, и только после этого позвонил по этому номеру. Это телефон конторыв Монаднок-Билдинг. Такие конторы для небольших дел содержит женщина по имениКэтрин Эллиот. У нее можно арендовать комнату на час или на пятнадцать минут.Со мной беседовал человек по имени Харнер. Я намекнул ему, что будулжесвидетельствовать, если он заплатит триста долларов. Казалось, сделказавершена, но на объявление ответил еще один человек, девушка по имени ДафниКрестон. Как только я ее увидел, то понял, что мне не повезло. Это было как разто, что им требовалось — совсем наивная девочка, к тому же без средств ксуществованию. Я решил подстраховать себя и познакомился с ней. Эти люди,конечно, предпочли Дафни и отбрили меня. Я начал работать через нее и выяснил,что Родней Харнер на самом деле — человек по имени Вальтер Кушман Лукас, одиниз директоров уважаемой строительной фирмы «Латроп, Лукас и Мэнли». А в этовремя наш Бэрни Адамс поговорил с Кэтрин Эллиот. Скорее всего, он подкупил ее,и она ему все рассказала. Так он узнал, что от моих услуг отказались. Этовзбесило его. Хотя он истратил на нас не очень много денег, но все же не хотелбы, чтобы они пропали.

— Мы не виноваты, — сказала Берта, — раз в дело ввязалсяэтот молокосос. Черт побери, он думал, что мы работаем без ошибок?

— Точно, он так и думал, — ответил я.

— Но ведь ты ничего не потерял в этой ситуации, раз вступилв контакт с этой Дафни Крестон. Я думаю, что раз эта крошка так наивна ивпечатлительна, то она будет нуждаться в твоей беспредельной мудрости. Уж я-тознаю.

— Я поддерживал с ней контакт, — подтвердил я.

— Где она сейчас?

— В квартире, которую я арендовал специально для этого дела.

— На чье имя?

— К счастью, на мое.

— Почему «к счастью»?

— Потому что все это связано с убийством и жертва была нужнаим для того, чтобы провернуть дело с Финчли. Они привезли Дафни к нему домой,заставили подняться наверх и взять кейс. Она вошла как раз в то время, когдаФинчли был убит. Этот самый Родней Харнер сразу быстро убрался, оставив еедержать ответ. Но она догадалась сбежать оттуда до приезда полиции и вернутьсяко мне. Однако полицейским известно, что в доме была какая-то женщина. И вотКэтрин Эллиот пытается мне насолить. Я знаю, почему она это делает, — я ходил в«Беттер бизнес-бюро», чтобы проверить кое-какие ее операции. В общем, ситуациячертовски затруднительная.

Берта, закрыв глаза, несколько минут о чем-то думала.

— Что за черт, Дональд! — наконец сказала она. — Крупнаяфирма не стала бы платить большие деньги и идти на это только ради того, чтобызаполучить такую жертву, как эта Дафни.