— Думаю, должны.

Он опять помолчал, поглаживая левой рукой суставы пальцевправой руки и пытаясь собраться с мыслями.

— Объявление, — начал он, — ввело вас в заблуждение.

— Наверное.

— Мы хотели связаться с определенным лицом, которое, как намбыло известно, видело эту аварию. Этот человек был нам нужен по другой причине;но мы не хотели, чтобы эта причина стала известной, поэтому мои коллеги и ярешили дать объявление, что разыскивается человек, видевший дорожноепроисшествие.

— Понятно.

Он продолжал, и его лицо немного оживилось.

— Вот, собственно, почему это объявление могло ввести взаблуждение истинного свидетеля происшествия.

Очевидно, вам причинили неудобство. Оно будет оплачено.

— Сколько? — спросил я. Теперь он любезно улыбался:

— Сто долларов, мистер Лэм.

— В объявлении сказано триста, — заметил я.

— Я же объяснил вам, мистер Лэм, что мы искали определенногочеловека и этот человек — не вы.

— Вы его нашли? — спросил я.

— Это не относится к делу, которое мы обсуждаем, мистер Лэм.

— А какое дело мы обсуждаем?

— Оплата причиненных вам неудобств, — ответил он.

— Между прочим, — сказал я, — все в этой заметке — выдумка.Вы, наверное, все перепутали. Ведь на самом деле на красный свет проехал именно«кадиллак», а «форд» ни в чем не виноват.

— Когда мы обсуждали это раньше, вы говорили по-другому, —сказал он.

— Зато сейчас я говорю, как все было на самом деле.

— Но вы не видели происшествия? — спросил он.

— В заметке сказано, что деньги будут выплачены тому, ктопредставит свидетеля.

— Объявление было составлено аккуратно, — заметил Лукас, —там сказано, что награду получит свидетель, который даст показания, что не правбыл водитель «форда».

— Да, — сказал я, — вы не могли написать по-другому, иначе квам пришли бы полдюжины свидетелей.

— Что вам все-таки нужно? — спросил он.

— Я думаю, что заслужил эти деньги. Ведь я добросовестноответил на объявление, разве нет? — проговорил я.

— Не знаю… А разве да? Я только улыбнулся.

Он опять заколебался, провел пальцами по подбородку, потомпотер кулаком кончики пальцев и наконец сказал:

— Хорошо, мистер Лэм. Пожалуй, вы заслужили награду. Будьтелюбезны, подождите несколько минут, у меня нет при себе таких денег. Я напишурасписку и достану деньги из сейфа.

Он поднялся и вышел.

Я хотел было осмотреть содержимое его стола, но зеркало, висевшеена стене, вызывало подозрение. Это вполне могло быть зеркало-окно длянаблюдения из соседней комнаты, так что я решил воздержаться от своегонамерения.

Примерно через пять минут Лукас вернулся. У него в рукахбыли деньги и расписка.

— Вот, мистер Лэм, — сказал он, вручив мне три стодолларовыхбанкнота, и попросил: — Распишитесь, пожалуйста.

Я прочитал текст расписки: «Я, Дональд Лэм, подтверждаю, чтополностью получил деньги за ответ на объявление в газете и представлениесвидетеля по делу о дорожном происшествии пятнадцатого апреля».

Дальше было место для подписи, а под ним — две строчки дляадреса.

— Распишитесь, — сказал Лукас, — и, будьте любезны, оставьтеадрес.

Я сложил стодолларовые бумажки, сунул их в карман, взял вруки расписку, разорвал ее сначала на две, потом на четыре части, подошел ккорзинке для бумаг, бросил туда обрывки и сказал:

— Никаких расписок.

После этого, даже не взглянув на Лукаса, я вышел из комнаты.

Он смотрел мне вслед, расстроенный, рассерженный инерешительный.

Когда я уходил из конторы, какая-то хорошенькая девушка,сидевшая в приемной, сказала секретарю:

— Я не могу больше ждать. Пожалуйста, скажите ему, что яприду завтра. Мне назначена встреча.

Она вышла вместе со мной. Мы вместе подождали лифт. Ядогадался, что этой машинистке дали задание проследить за мной и узнать, куда яиду. Она была очень возбуждена, ведь ее оторвали от обычной работы и заставилизаниматься слежкой.

Подошел лифт, и девушка вошла в кабину передо мной, каждымдвижением выдавая свои намерения.

Техника слежки — это искусство, и научиться ему нелегко. Адевушка все делала неверно. Она нервничала так, что, пока лифт опускался, разатри-четыре откашлялась и несколько раз исподтишка взглянула на меня, как будтобоялась, что я растаю в воздухе. Когда лифт остановился, она пропустила менявперед, хотя я и стоял сзади.

Совсем рядом был коктейль-бар, и я направился прямо туда,словно хотел там с кем-то встретиться. Девушка подождала, пока я войду, потомпрошла за мной и села, надеясь, что я не узнаю в ней ту самую девушку, котораябыла в конторе и в лифте. Она продолжала время от времени исподтишкапосматривать на меня.

Я узнал у бармена время, мы сверили часы, а потом я прошел втуалет. Там был запасной выход из бара. Я вышел на улицу и пошел по направлениюк ближайшему недорогому отелю. Там я заказал номер на имя Дональда Лэма изДенвера, Колорадо. Объяснил портье, что оставил багаж в камере хранения, искоро он будет здесь, но пока я хотел бы заранее заплатить за номер.

Эта идея ему понравилась.

Я заплатил за один день, получил расписку, ключ, сунул всеэто в карман и сказал:

— Я не буду подниматься, подожду, когда привезут вещи.

Потом вышел из гостиницы и направился прямо к тому дому, гденаходилась контора «Латроп, Лукас и Мэнли».

Ждать пришлось минут двадцать. Наконец показалась и девушка,которая следила за мной. Она выглядела угнетенной и удрученной. Я прошел мимонее, не глядя в ее сторону. И хотя я смотрел вперед, краем глаза я все жезаметил, как она удивилась, увидев меня в толпе, обернулась и двинулась замной. Я пошел обратно в гостиницу, подошел к стойке и громко спросил:

— Есть письма для Дональда Лэма из Денвера? Вот мой ключ.

Портье посмотрел в ящик и покачал головой. Тогда яприветственно помахал ему ключом и пошел к лифту. Она не посмела зайти в лифтвместе со мной. От добра добра не ищут.

Я поднялся на четвертый этаж, быстро сбежал по лестнице натретий и посмотрел, где остановился лифт. Стрелка показывала, что кабина стоитна четвертом. Я нажал на кнопку и, когда подошел лифт, спустился вниз и оставилключ портье.